Царь так и подскочил.

– Наконец-то! Посланец от принцессы!

– Нет, повелитель, ее высочество собственной персоной, – отвечал казначей. – И уверяю тебя, принцесса чудо как хороша.

– Так она красива?

– О повелитель, принцесса – настоящая прелестница в самом лучшем и глубоком смысле этого слова.

Мерольхасар заметался в поисках одежды.

– Пусть немного подождет, – крикнул он казначею. – Пойди, развлеки ее! Расскажи что-нибудь смешное! Только не отпускай ее! Передай, что я сейчас спущусь. Где же, во имя Зороастра, наши ажурные кальсоны?!

Принцесса Удаленных островов стояла на террасе в лучах рассветного солнца и любовалась садом. Легкий ветерок играл ее золотистыми локонами. Вдруг раздался какой-то шум, принцесса обернулась и увидела богоподобного юношу. Тот скакал по террасе на левой ноге, натягивая носок на правую. При виде юноши сердце принцессы запело, подобно птицам в дворцовом саду.

– Надеюсь, я не слишком задержался? – извиняющимся тоном спросил Мерольхасар. Он тоже ощущал необычайное волнение. Казначей прав – воистину, эта дева услаждает взор. Ее красота – словно оазис в пустыне или костер в морозную ночь. Что пред ней все алмазы, смарагды, жемчуга, сапфиры и аметисты?

– Нет-нет, – отозвалась принцесса. – Я совсем не скучала. Дивно хороши сады твои, о царь!

– Сады хороши, – горячо сказал Мерольхасар, – но разве могут они сравниться с небесной красотой твоих очей! Я грезил о тебе день и ночь, но признаюсь, все мечты меркнут пред тобой. Мое жалкое воображение не рисовало и тысячной доли того, что я вижу теперь. Ты затмила солнце, и луна стыдливо прячет свой лик. Все цветы склоняются перед тобой, а лесные лани восхищаются твоим изяществом. Принцесса, я у твоих ног.

Мерольхасар со свойственной лишь царственным особам грацией поцеловал принцессе руку и тут же вздрогнул от удивления.

– Чет меня возьми! – воскликнул он. – О прекраснейшая, что за странный недуг поразил тебя? Словно кожей буйвола покрыта ладонь твоя. Не заколдовал ли тебя злой чародей?

Принцесса вспыхнула от смущения.

– Позволь объяснить, о достойнейший, почему груба рука моя и отчего я не отвечала все это время. Так была занята, что, воистину, ни минутки выкроить не могла. Видишь ли, эти мозоли из-за новой религии, которую недавно приняла я и все мои подданные. Ах, если бы я могла и тебя обратить в истинную веру! Это просто чудо, о господин! Около двух лун тому назад пираты доставили ко двору пленника из дикой северной страны. Он научил нас…

Внезапная догадка осенила Мерольхасара.

– Клянусь Томом, сыном Морриса! – вскричал он. – Неужели это не сон? Каков твой гандикап?

Принцесса в изумлении глядела на царя.

– О диво! Неужели и ты поклоняешься великому Гоуфу?!

– Я-то?! – воскликнул царь. – А то как же! – У него перехватило дыхание. – Вот, послушай-ка.

Откуда-то из дворца доносилось пение. Это менестрели разучивали новый хвалебный пеан на слова Великого визиря и музыку верховного жреца. Они готовились к торжественному пиру в честь почитателей Гоуфа. Слова отчетливо звучали в утреннем воздухе.

Голоса смолкли. В саду стало тихо.

– А я вчера длинную пятнадцатую чуть в четыре удара не прошел, – наконец сказал царь.

– А я на прошлой неделе выиграла Открытый чемпионат Удаленных островов среди женщин, – в тон ему ответила принцесса.

Долго смотрели они друг на друга, а затем, взявшись за руки, неспешно побрели во дворец.

– Ну как? – сгорая от нетерпения, спросили мы.