Порывистые слова молодого рыцаря растрогали Дариора. Другие шевалье ничего не сказали, лишь уважительно кивали.

Озанн лишь презрительно хмыкнул:

– Очень поэтично, Винсент, очень! Все мы знаем, что вы преклоняетесь перед этим рыцарем, хотите быть во всём на него похожим. Но, боже праведный, он не рыцарь! Он садист и палач! В нём нет и не было ни чести, ни доблести. Вы все считаете меня живодёром, но я ничто по сравнению с ним! Да сядьте вы уже, Винсент! Я говорю правду. Не верите мне? Тогда спросите у достопочтенного Дариора. Он хорошо знает как самого Троя, так и его чудовищные выходки.

Дариор замешкался с ответом, не зная, что сказать, но его выручил Мишель, поведя разговор в другом направлении. Мнение о неведомом Алене было явно неоднозначным. Кто же прибудет в замок: спаситель и герой или психопат с маниакальными замашками?

Далее много говорилось об обороноспособности замка и о том, как долго он сможет держать осаду. Рыцари по очереди выступали с докладами, а после энергично спорили. Дариор внимательно слушал и узнал много нового об особенностях города и этнической составляющей его населения. Кстати, это был именно город – замком его по привычке называли со времён Симона, когда он представлял собой небольшое селение, огороженное стеной. Потом селение разрослось – и вот теперь язык с трудом поворачивается называть его замком.

Теперь о населении. Слушая своих новых знакомцев, Дариор мысленно составил таблицу.

Получалось так:

В городе, согласно переписи (учёт горожан вёлся с подчёркнутой тщательностью), проживало тысяча сто двадцать два человека. Причём женщин всего двести девятнадцать – сказывались неблагоприятное расположение замка, его общественная непривлекательность, а также нежелание солдат и рабочих везти в такую дыру свои семьи. Оказалось, сюда приезжали в основном холостые люди, а если и семьи, то, как правило, бездетные.

Этнический состав вырисовывался приблизительно (с некими погрешностями):

50% – французы;

20% – испанцы;

10% – потомственные жители Родоса;

5% – люди германского происхождения;

5% – англичане;

10% – граждане «непонятно кто и неясно откуда».

То, что много французов и испанцев, – это понятно: город как-никак находится на границе между этими странами. Выходцы с Родоса составляли элиту – сливки местного общества. Основная часть рыцарского штата как раз происходила отсюда. Это тоже понятно. Но откуда набежало целых 5% немцев и 5% англичан, Дариор так и не понял. Первые ещё ладно – среди госпитальеров они встречались нередко. Но вот альбионцы, благодаря Столетней войне находившиеся в прямой конфронтации с французами, никак не могли проживать в городе, где их потенциальными врагами была половина населения. Вероятно, это объяснялось тем, что орден Святого Иоанна представлял государство в государствах и его члены лояльно относились друг к другу, невзирая на национальные дрязги.

Как оказалось, жители временами бастуют. Скрыть весть о крестовом походе, разумеется, не удалось. Жители боятся, а потому разжигают беспорядки. Однако Винсент де Бурж уверил, что до открытого бунта не дойдёт. У протестующих не хватит духу. Про результаты показательных пóрок Дариор слушал без интереса. Революций на его веку и так хватало. Ничего нового.

Что ещё узнал или заметил Дариор? Например, то, что многие культовые писатели, в том числе и сэр Артур Конан Дойл, сильно преувеличивали в своих произведениях, порой доводя их до бравурного гротеска. Если верить «Белому отряду», современному человеку было бы весьма непросто приспособиться к средневековой жизни. Хотя бы потому, что он не смог бы поддержать нормальной беседы. Однако это было не так.