Безжалостный Марси был обречен на безжалостную смерть. Мне даже немного стало его жаль.

– Не могу сказать тебе ничего утешительного, Марси, – произнес я по возвращении в приемную. – У тебя не то что на лечение, даже на питание денег не осталось.

В ответ он лишь закачал головой, изобразив на лице брюнета понимающую улыбку.

– В общем, Марси, как врач я тебе помочь не могу, – я сел прямо перед ним и уставился в глаза, чтобы как-то удержать его внимание. – Можно оставить все как есть, тогда будешь умирать долго и, скорее всего, мучительно. Помощь вызвать уже не сможешь – счет у тебя в минусе… Да и толку от этого не будет…

Марси все так же обреченно кивал, но уже не улыбался.

– Можно и по-другому. Выбираешь королевство, где предусмотрен режим нирваны… Ту же Весдемонию. Ну, дальше, думаю, не надо пояснять.

Пациент перестал кивать, я даже начал сомневаться, слушал он меня или нет.

– Как ты… сказал? – вдруг заговорил он. – Вес-ди…?

– Весдемония. Да просто попроси любой мир с режимом нирваны, тебя направят, – мне захотелось побыстрее закончить прием, как-то неспокойно и тягостно стало его продолжение.

– Спасибо тебе… – он схватил меня за руку. – Ах, если бы не трусливые могольеры! – с этими словами он снова заулыбался.

Я уже встал, чтобы уйти, но вместо того, чтобы попрощаться, спросил:

– Вот чего я не пойму, Марси… Еще двадцать дней назад ты был так богат, что мог бы купить небольшое королевство. Верно? Зачем было ставить все, что накопил за семнадцать лет, на одно сражение? К чему было рисковать всем, а?

Марси судорожно захихикал.

– Иначе не станешь великим… – он улыбнулся мне безумной улыбкой, на которую, как мне казалось, стандартный брюнет был не способен.

После окончания приема я пребывал в сомнении – одном из самых скверных состояний из всех возможных. Этот «мешок с костями» как будто был мне предупреждением, самым что ни на есть убедительным образом демонстрируя, чем может закончиться мой завтрашний поход.

«Сегодня все свои рубли спущу на “Родейский Свиреп”, а завтра, вместе с прочими доспехами и оружием, оставлю его на болотах… – рассуждал я сам с собой. – Какова вероятность?» – я усмехнулся; чтобы оценить ее близость к ста процентам, ассистент был не нужен.

Мне ужасно не хотелось оказаться на месте Марси. Не хотелось после двадцати лет в Весдемонии остаться ни с чем, начать все заново – с Бедных Земель и симурашным камнем в руке. Год за годом я поднимался все выше и выше, становился сильнее и крепче, пока не оказался всего лишь в одном шаге от последнего рубежа – Верхних Земель. И после этого остаться с одними навыками?

«Что за сибцовые правила такие в Весдемонии? – сетовал я на положение, обязывающее исполнить дуэльный уговор, несмотря ни на какие условия. – Хотя без него было бы еще хуже… Хумирах! И для чего я поднял этот палец?!»

Извергая ругательства, я пообещал себе больше никогда не щипать чужие задницы и зашел на весдемонийскую биржу…

Стараясь избежать любых встреч, без одной минуты десять я был на дуэльной поляне. Мне вновь было стыдно за недавнее поражение.

Хотя мой противник и был несравнимо сильнее любого из обитателей Примы, это не могло избавить меня от усмешек и шуток с их стороны. Чтобы уберечься от них, я громко включил музыку и быстрым шагом проследовал из своей комнаты на поляну.

Это была одна из песен «Плацебо», очень древнего исполнителя из довиртуальных времен. Мне всегда нравилась старая музыка, что-то в ней было такое загадочное, тайное, особенно когда слова песни были мне непонятны, словно их сочинила какая-то весдемонийская тварь. Нравилась не только сама музыка, но и ее нахождение среди миллионов других старых песен, хранящихся в архивах Большой Библиотеки. Это было сродни получению реликтовых трофеев по завершении похода. Был у старой музыки и еще один плюс – в отличие от современных популярных песен, за нее не нужно было платить.