Это было в восьмидесятых, задолго до того, как сознание изобилия было хорошо изучено, и за два десятилетия до выхода «Секрета», во времена, когда стоицизм не только считался нормой, но и в каком-то смысле почитался. Поэтому я не знала об ограничивающих убеждениях относительно денег и не пожаловалась бы, если бы узнала.

В психотерапии есть такое высказывание: «Его челюсти соответствуют ее ранам» (или наоборот). Вы видите, что финансовая история Тима – нужно напряженно работать, но денег никогда не хватает – соответствует моей истории – денег недостаточно, но мне «нормально» и без них. Наша совместная история воссоздала обе наши истории финансовой борьбы. Поэтому бо́льшую часть жизни в браке мы с Тимом шли тем же путем: он семь дней в неделю ездил на работу, подрабатывал вечерами дома, как научили его ранние установки в плане денег, но финансовая ситуация оставалась чрезвычайно сложной. Мне всегда хотелось чаще его видеть, вместе путешествовать, делать вместе больше вещей, даже не требующих трат: гулять с ним или ходить на пляж, но он все время работал.

Я купилась на историю Тима (денег недостаточно), потому что она соответствовала моей собственной. Тогда мне не хватало осознанности, чтобы поставить ее под вопрос: это были установки, которые ускользали от света моего сознания. Тогда я не знала, что ты получаешь то, в истинность чего веришь бессознательно. Я знала лишь, что денег всегда не хватало и я редко проводила время с мужем. Но я не знала, как попросить о том, что мне нужно.

Довольно забавно видеть, как наши истории кажутся истинными, принимаются за факт и управляют метафорическим автобусом нашей жизни. Я вышла замуж в двадцать три года. Я представляла себе, что все молодые пары испытывают финансовые трудности. Затем я считала, что их испытывают все студенты вузов и аспиранты. Когда родился наш первый сын, я считала, что их испытывают все молодые родители. И так далее. Я жила в состоянии «когда-нибудь» в том смысле, что продолжала верить: когда-нибудь случится определенное событие или закончится некий этап – и денег будет больше. Кроме того, мы были молоды и влюблены друг в друга. Какая разница, что денег не хватало?

Неудовлетворенность росла. Тим продолжал стараться, быстрее крутил педали и работал упорнее, чтобы обеспечить семью и двигаться дальше, и в результате проводил мало времени дома, что тоже вписывалось в мою историю недостаточности. Недостаточно времени, проведенного вместе, недостаточно близости и недостаточно денег.

Я эмоционально заглушала свое желание большей близости и совместно проведенного времени и делала это долгие годы, не осознавая, что в моих силах переписать историю или сделать другой выбор. Частично я подавляла его, потому что ситуация казалась временной. Я училась в дневной аспирантуре, что дорого нам обходилось, проходила неоплачиваемую интернатуру с полным рабочим днем, чтобы набрать часы для получения лицензии психотерапевта. Кроме того, я была очень признательна Тиму за то, что он много работает, и не хотела быть неблагодарной. «Зарабатывание денег» – это язык любви, в конце концов.

Наша финансовая история и реальность нехватки, которую мы создали вокруг нее, означали, что порой нас сковывали по рукам и ногам крупные траты (к примеру, на ипотеку, машины и налоги), что оборачивалось долгами. Если поднималась тема путешествия или покупки чего-то «не необходимого», мы укрепляли свою веру в отсутствие достатка, рассуждая так: «Было бы безответственно делать это сейчас. Если бы у нас были на это деньги, стоило бы покрыть ими долги. Но