Бородин повернулся к ней:

– Ты что-то вякнула, Фая?

– Компот по сути вода, в ней фрукты кипят, – ответила Фаина, – компот нельзя запекать, его варят.

– Это все? Или есть интересные мысли по спектаклю? – вкрадчиво спросил режиссер.

– Да, есть, – ответила Фая. – Алиса – очень красивая девушка. Но обнаженная фигура в детском спектакле, и на мой взгляд, неуместна. Расчет на то, что мужчины побегут смотреть представление для ребят, не оправдается. Зачем им нестись куда-то, когда можно в интернете любых голышек за секунду найти?

– Отлично! Переходим к распределению ролей! – закричал Игнат. – Шесть человек.

– Сколько? – изумилась я. – У меня в книге…

– У меня на сцене, – перебил режиссер, – шестеро! И то много. Дети более четырех лиц не запоминают. Трупа играет Алиса. Медведя – Алексей.

– В книге нет мишки! – подпрыгнула я. – Там вообще нет животных! Кроме комаров, которые…

Игнат кашлянул.

– Виола! Детского спектакля без Михайло Потаповича не бывает. Точка. Вы хотите увидеть свою фиг… э… э… свой роман на сцене? Стать мировой знаменитостью? А? Если да, то слушайте меня! Я тут главный! Я и только я! Есть у вас мысли по этому поводу?

Я попыталась найти подходящие слова, но они, как назло, не отыскались. На языке вертелись выражансы, которые интеллигентная дама никогда не произнесет, она и знать-то их не должна.

– Молчание – знак согласия, – резюмировал Бородин, – напоминаю, у нас подписан контракт. Если решили разорвать его, платите штраф. На чем я остановился?

– Медведь – Алексей, – услужливо подсказала Алиса.

– Спасибо, радость моя, – улыбнулся Игнат. – Колобок – Антонина.

– Колобок! – ахнула я. – А он откуда?

– Фамилия следователя такая будет, – пояснил постановщик. – Название спектакля «Как Колобок Медведя съел». Я только что придумал.

– Гениально, – захлопала в ладоши Алиса, – прекрасно. Смешно и грустно одновременно. Смех сквозь слезы, прямо как у Пушкина.

– С гномами я потом разберусь, – пообещал Игнат, – они не центральные персонажи.

На этот раз я не испытала ни удивления, ни гнева. Гномы так гномы. В конце концов, так можно назвать членов оперативно-следственной группы. Очень даже забавно получится.

– Я осталась без роли? – спросила Фаина.

– Ну что ты, – заулыбался Бородин, – инпосибел. Старуха с метлой прямо для Манониной создана. Ты появишься в начале и подметешь место преступления после того, как Алису уберут. Уверен, с твоим талантом и умением перевоплощаться ты гениально изобразишь уборщицу.

– Пойдемте в гримерку, я угощу вас кофе, – предложила мне Фаина после встречи с безумным режиссером, – я привезла сюда маленькую такую машинку. И печенье есть.

Я больше люблю чай, но поскольку поговорить с Фаиной было полезно, с готовностью кивнула:

– Спасибо. Но мне неудобно вас объедать. Может, в кафе зайдем?

Фаина улыбнулась:

– На территории бывшего завода работает шашлычная. Это место общественного питания можно использовать с целью избавления от врагов или мести им. Слопают они вкусняшку от местного повара, и отвезут всех в больницу. А за забором есть только итальянский ресторан у метро. Я туда один раз заглянула, угостилась бефстрогановом по-милански, выпила капучино по-римски. После того похода местная шашлычная кажется мне рестораном со всеми мишленовскими звездами.

– Понятно, – засмеялась я, – угостите меня кофейком, пожалуйста.

– Пойдемте, – предложила Фаина, – не обращайте внимания на идиота Бородина. У вас хорошие книги, я читаю их, когда отдохнуть хочу.

– Спасибо, – обрадовалась я, – никогда не прикидывалась, что пишу философские опусы. Не понимаю, почему некоторые читатели нападают на меня за принадлежность к развлекательному жанру. Я разгружаю мозг. Литература делится на жанры, как меню на блюда: суп, мясо, десерт, одно не заменяет другое, все хорошо в меру.