Религия, способная объединять людей, должна носить всеобщий и миссионерский характер, то есть утверждать, что ее догмы верны всегда и везде, и настаивать на распространении своей веры на каждого человека. Такие религии появились только в первом тысячелетии до н. э.
На протяжении тысячелетий после аграрной революции религиозные обряды сводились к принесению жертв в виде барашков, вина и пирогов в обмен на обещания божественных сил обеспечить богатый урожай и плодовитость скота. Политеизм был открытой и терпимой религией, так как верующему в одного бога было легко признать существование и силу других богов. Единственное, что требовали древние римляне от первых христиан – это уважение к богам, защищавшим римского императора. Отказ христиан пойти на такой компромисс был воспринят римлянами как политический вызов и спровоцировал римлян на преследование христиан.
За 300 лет, прошедших с распятия Христа до обращения в христианство императора Константина, политеисты из Римской империи расправились, может быть, с несколькими тысячами христиан. Зато в течение следующих 1500 лет одни христиане уничтожали других христиан миллионами – из-за тонких разногласий в интерпретации постулатов религии, прославляющей всеобщую любовь и сострадание.
Успех христианства послужил моделью для другой монотеистической религии – ислама. Харари отмечает, что в современный период наблюдалось появление религий, основанных на «естественном законе» – таких как либерализм, коммунизм, капитализм, нацизм и национализм. Эти вероучения не любят, когда их относят к религии. Харари, однако, считает, что название – это вопрос семантики.
О научной революции
Последние 500 лет наблюдается феноменальный и беспрецедентный рост человеческих возможностей. Этот процесс был запущен научной революцией, которая началась примерно в XVI веке с признания факта невежества человека. До этого предполагалось, что если человек чего-то не знает, то надо спросить либо более опытного соседа, либо священника. Если раньше теология выступала основой всех наук, то благодаря Ньютону математика, а затем и статистика стали играть ведущую роль. Фрэнсис Бэкон был первый, кто сказал, что «знание – сила», и первым осознал важность соединения науки с технологией. Однако потребовалось еще 200 лет, чтобы правители государств начали использовать результаты научных исследований в военных целях.
Интересно, что порох, изобретенный случайно в IX веке китайскими алхимиками, искавшими эликсир жизни, на протяжении еще 600 лет использовался для фейерверков. И только в XV веке появились пушки, ставшие решающим фактором в военных сражениях.
Почему ушло так много времени? Потому, отвечает Харари, что в те времена ни короли, ни ученые, ни купцы не думали, что новые военные технологии сумеют спасти их жизнь или обогатить. Наука, промышленность и военные технологии полноценно интегрировались только с приходом капитализма.
Наука – очень дорогое занятие, и одного интеллектуального гения недостаточно, чтобы сделать научное открытие. Большинство научных исследований финансируется, потому что есть заинтересованные лица, которые верят, что научные открытия помогут им достигнуть политической, экономической или религиозной цели.
Например, в XVI веке короли и банкиры вливали огромные ресурсы в географические экспедиции, а в 1940-е годы правительства СССР и Америки интенсивно финансировали исследования в области ядерной физики. Наука сама по себе не способна выстраивать для себя приоритеты и решать, как поступать с открытиями. Очевидно, что либеральное, коммунистическое, нацистское правительство или капиталистическая корпорация будут использовать одно и то же научное открытие в совершенно разных целях.