Лена встречает нас с улыбкой, но взгляд у нее жалостливый. Когда Алиса уходит мыть руки, подруга обнимает меня.

– Ну и мудак он. Конченый. Хоть бы дочь пожалел…

Я молчу, потому что есть вещи, которые не могу рассказать.

На кухне Лена ставит передо мной и Алисой тарелку с блинами, достает варенье.

– А из доставки что, мам? – вспоминает дочь, кладя игрушечный поезд на колени. Она по-прежнему с ним не расстается.

– Твои любимые фрукты и немного картошки фри.

– С наггетсами?

– С ними.

– Ура-ура! – Алиса подпрыгивает, и ее косички взлетают в такт.

Я улыбаюсь… и на сердце становится чуть легче. Вдали от «раздражителя» все кажется проще. Дома стены давили в последние несколько дней.

– Мам, ты тоже ешь, – кивает на тарелку дочь. – Вкусно же.

Я киваю, беру вилку, но не могу проглотить даже кусочек. Аппетита нет.

После ужина немного играю с Алисой. Когда она просит включить мультики, ставлю ей про ее любимых принцесс и возвращаюсь на кухню к Лене.

– Устала? – замечает она меня, отвлекаясь от работы на ноутбуке.

– Да. Еще как. Но есть и плюс: я прошла собеседование. Из минусов: голова гудит и перед глазами до сих пор стоит сцена, как Толя схватил Алису. Как она плакала и как вцепилась в меня, когда он, наконец, отпустил…

– Больной на всю голову. Что он вообще творит? Гад. А с виду ведь и не скажешь…

Сама не понимаю, чего Толя добивается. Эмоциями накрыло – это объяснимо, но ведет он себя так, будто я ему изменила первая, а не он мне.

– Знаешь, Тань, что раздражает больше всего? Что он давит на слабые места. Пытается насолить через дочь. Если бы Толя любил тебя и Алису… ну вот прям по-настоящему, он бы никогда так не поступил, – подливает масла в огонь Лена.

У меня нет настроения это обсуждать. Наоборот, хочется абстрагироваться. Наливаю себе чай и переключаюсь на мысли о Владе.

– Ты работай, я посижу немного, пока Алиса мультиками увлеклась. Поищу нам жилье.

– Ну какое жилье? Живите, сколько надо.

– Ты уверена? Того и гляди Толя завтра заявится сюда с громкими криками и будет стучать в дверь.

– А я полицию вызову.

– А он – органы опеки.

– Ну вот и повоюем.

– Может, и повоюем… хотя я близка к истощению. Еще и чувство вины… Вроде осознаю, что это огромный груз, а лишний стресс выльется в какую-нибудь болячку, если не остановлюсь. Но как перестать думать о том, что случилось с моим браком?

Лена обнимает меня за плечи.

– Все будет хорошо. Сейчас трудный период, однако ты выйдешь из этой истории более сильной, вот увидишь.

– Да… – усмехаюсь с грустью.

Выбор как бы и невелик.

Мы с Леной занимаемся своими делами. Я сначала смотрю объявления о сдаче квартир, сохраняю несколько вариантов. Отвлекшись, вспоминаю про собеседование, обморок Влада. Гуглю, что за недуг – эпилепсия, анализирую. Затем набрасываю черновик речи, помечаю важное, чтобы расставить в ней акценты. Если Влад не пошутил. На его месте я бы не поручила новичку такое ответственное задание.

Когда будильник оживает, закрываю все приложения и иду к дочери.

– Пора спать. – Глажу ее по волосам. – Пойдем умоемся и ляжем?

Я тоже с удовольствием поспала бы. Говорят, утро вечера мудренее. А день был тяжелым.

Пока Алиса умывается, Лена застилает диван.

– Все нормально? – спрашиваю я дочь, вытирая ее лицо полотенцем.

Она кивает, но губы дрожат.

– Только домой хочется…

Мне тоже непривычно. Тоскливо и больно. Все могло быть совсем иначе.

– Мам, а теперь всегда так будет?

– Как?

– Папа будет на тебя кричать…

– Нет, малышка. Я разберусь.

Через десять минут Алиса уже спит, уткнувшись носом в плюшевого зайца. Поглаживая ее, я долго лежу с открытыми глазами. Потом проваливаюсь в неглубокий сон, и снится мне Толя… Даже во сне мы устраиваем разборки и делим дочь.