– Что-то не так?

Инна, собрав скинутую в порыве страсти одежду, поманила его за собой. Они на цыпочках проследовали в кабинет. Там, швырнув вещи в угол и заперев дверь изнутри на ключ, Инна произнесла:

– Так-то лучше! Извини, не хотелось бы, чтобы сын или кто-то из наших дам появился в самый неподходящий момент и…

На этот раз Тимофей решительным жестом притянул ее за шею к себе и накрыл ее рот поцелуем.

Инна не могла сказать, как долго они любили друг друга. Да, именно любили – потому что это был не просто секс, сладостный и восхитительный, а нечто большее. Какая-то феерия чувств, симфония страсти.

И теперь она прекрасно понимала, отчего ее ровесницы заводят себе молодых любовников – по сравнению с тем, что у нее было последний раз, два года назад, с Генычем, это было даже не небо и земля.

А скорее рай и ад.

Внезапно Инна ощутила, что по щекам у нее текут слезы – нет, она была не настолько сентиментальна, чтобы реветь из-за отличного секса.

Хотя не исключено, и из-за этого тоже.

Она не хотела плакать, но слезы текли, потому что все смешалось в доме Фарафоновых: и внезапное блаженство; и осознание того, чего она была лишена многие годы, не исключено, всю жизнь, причем отчасти и по собственной вине; и семейные проблемы с Генычем, его параллельная семья, его скотское отношение к сыну и его любовь к своим двум младшим дочуркам от второй Инны; и недавние, не по ее вине возникшие коллизии с братьями Шуберт, похищение Женечки, его возвращение…

И даже то, что ей меньше чем через месяц должно стукнуть пятьдесят.

Ну и, конечно же, восхитительный, неподражаемый, классный секс. Точнее, не секс, а момент любви. Ах, об этом она уже подумала…

– Ты почему плачешь? – произнес, нежно трогая ее за шею, Тимофей. В его голосе звучала тревога. Он приподнялся на локте, демонстрируя свои превосходные, созданные в течение долгих занятий с личным тренером, мускулы. – Тебе что, было со мной так… плохо?

Смеясь и все еще плача, Инна повернулась к нему лицом, поцеловала Тимофея в нос и заявила:

– Плачу, глупыш, потому что мне так хорошо! Спасибо тебе, сосед Тимофей!

Молодой человек расплылся в улыбке:

– Тогда давай повторим?

Но едва они приступили к повтору, около двери послышалось ворчание, урчание и скуление. Кто-то крайне активно царапал когтями дверь, желая обратить на себя внимание.

– Долли! – подскочил на диване, демонстрируя свои исключительно спортивные формы, Тимофей. И виноватым тоном добавил: – Я о ней забыл, а она женщина капризная, ты уж извини… К тому же привыкшая, что вечером я с ней на прогулку выхожу.

Инна, потянувшись, хрустя косточками (и подумав о том, что неплохо бы снова подыскать личного тренера – занятия фитнесом она забросила еще года два назад, вскоре после последнего секса с Генычем), добродушно произнесла:

– Ну хорошо, так и быть, я готова делить тебя с этой капризной красоткой. Но только с ней!

С удовольствием наблюдая, как Тимофей сноровисто одевается, Инна вдруг вспомнила то, что ни в коем случае нельзя было забывать. И, подскочив, тоже принялась быстро одеваться.

– Я с тобой. Потому что там, не исключено, люди братьев Шуберт ждут…

Затягивая ремень вокруг идеально плоского живота, молодой человек ответил:

– Вполне даже допускаю. Именно поэтому оставайся в квартире и не выходи. Тут вы в относительной безопасности – безопасности абсолютной в данной ситуации, увы, не существует. Пока что не существует…

Инна понимала, что сосед Тимофей прав, но проводила его с тяжелым сердцем. А что, если похитят его? Или Долли? Или их обоих?

Как странно, еще несколько часов она и здороваться с соседом не намеревалась, а теперь Тим был для нее роднее и милее собственного супруга.