– А что случилось, ты немного заблудилась? Не надо плакать я ведь рядом! Пойдем моя девочка в лагерь я приготовлю тебе вкусный завтрак! – как маленькую девочку стал успокаивать Григорьев, нежно обнимая за плечи.

– Я пошла посмотреть, что там дальше и не заметила, как далеко ушла, – стала оправдываться Савельева.

– Ничего страшного только больше не уходи одна иначе в следующий раз я не смогу тебя найти, – назидательно, как отец проговорил Григорьев.

Утвердительно кивнув головой, Кристина поняла, что одна она не выживет в тайге и теперь только Федор сможет ей помочь. А еще в сердце молодой девушки закралось что-то большое и светлое к этому мужественному человеку. Второй день в тайге ознаменовался новыми открытиями и познанием чего-то большего чего Кристина не знала ранее. Целый день они были чем-то заняты, где Федор то предлагал перестроить шалаш, то собрать ягоды для заварки чая, то обследовать прилегающую к месту стоянки территорию. Особой строкой стояла проблема с посудой и столовыми принадлежностями. Если разогреть гречку с мясом оказалось просто, где нужно было всего лишь положить содержимое банки на лист от обшивки, как на противень, то с чаем все оказалось не так радужно. Немного подумав, Григорьев решил подыскать на месте трагедии еще один кусок алюминиевой обшивки и выгнуть из нее что-то наподобие емкости для воды. Особо не стараясь сделать ее красивой, такая посуда была сделана. До блеска отдраив ее травой и смыв малым количеством драгоценной воды, Григорьев налил в самодельный чайник порцию жидкости. Заварка из ягод и душистых листьев малины ожидала своего часа. Как только вода закипела, врач положил туда заварку. В очередной раз Кристина стала свидетелем чуда, когда молодой человек из ничего сделал чайник и заварил душистый напиток.

– Какой же он домовитый и все у него получается, – тогда подумала студентка, медленно отпивая чтобы не обжечься душистый чай. Словно прочитав мысли красотки, Федор усмехнулся и проговорил:

– Эти знания из подросткового периода, когда мы с ребятами уходили в лес на несколько дней, не имея при себе ничего кроме ножей. Также как сейчас мы строили шалаши и добывали еду и питье. Конечно, все это происходило в период летних каникул и с согласия родителей.

В первый день из своего провианта молодые люди опустошили одну банку гречки с мясом, рыбные консервы, сгущенку и паштет, во второй все повторилось. Провизия таяла на глазах, а помощи еще не наблюдалось. По нехитрым подсчетам еды осталось на четыре – пять дней и этот вопрос волновал Григорьева. Одна Кристина была беззаботна полностью доверяя свою жизнь Федору. Ложась спать, Савельева посмотрела в глаза Федору и спросила:

– Можно я к тебе прижмусь, а то ночью так холодно?

– В первую ночь ты меня об этом не спрашивала, – с иронией парировал мужчина.

– Это было вчера, а сегодня я думаю о тебе лучше поэтому и спрашиваю, – театрально опуская глаза прошептала студентка.

– Ладно, – коротко ответил врач и повернулся к Савельевой спиной.

– Спокойной ночи, папуас, – прошептала девушка.

– Спокойной ночи, шоколадка, – со смехом парировал Федор.

С улыбкой победительницы, Кристина осторожно просунула руки к груди мужчины и с удовольствием прижалась к спине врача. Во вторую ночь она решила не испытывать себя на прочность и также как Федор намазала лицо и кисти рук золой. После первого ужина Федор не стал закапывать пустые банки в землю из-за отсутствия лопаты, а просто сложил все в кучку в нескольких метрах от трапезы. Проснувшись утром на второй день, мужчина с неудовольствием наблюдал, как двое толстых барсуков стали рыться в опустошенном провианте стараясь выскрести лапами остатки еды. Не убрать пищу оказалось очевидной ошибкой. Периодически кося глазами на шалаш, казалось, лесные воришки совершенно не боялись людей. Не выдержав этого беспредела, мужчина яростно замахал руками и громко закричал на наглецов: