Эссиорх завел свой мотоцикл. На этот раз он грохотал не так сильно, ибо успел обзавестись глушителем и даже номерным знаком. Ирка ощутила легкое разочарование. Прежде у мотоцикла Эссиорха был не такой добропорядочный вид.

Правда, минуту спустя выяснилось, что ездит Эссиорх по-прежнему как камикадзе, и Ирка успокоилась. Вскоре мотоцикл влетел во двор и остановился у низкого трехэтажного дома старинной постройки. Дом, некогда, вероятно, желтый, ныне был пегого цвета и выделялся лишь парочкой кондиционеров на первом этаже, которые на этом дряхлом мастодонте выглядели, как новые модные очки на лице у пещерного жителя.

Эссиорх поднялся на третий этаж и остановился у двери, обитой черным дерматином, которую снаружи перехлестывала проволока. Такие двери были в большой моде лет сорок назад. Считалось, что обшивка не пускает в квартиру звуки и злобные сквозняки.

Впрочем, для Эссиорха, привыкшего мыслить более круглыми числами, сорок лет были все равно как позапрошлый вторник. Задумчиво посмотрев на дверь, хранитель принялся хлопать себя по карманам.

– Ну вот, опять забыл ключ! – сказал он. – Ну ладно! В самый последний раз! Ты ничего не видела! Это не заурядный взлом, а необходимость!

Он легко коснулся замочной скважины пальцем. Ирка услышала, как щелкнул замок. Перешагнув порог, они оказались в длинном темном коридоре. В другом его конце виднелось пятно света.

– О, Фатяйцев дома! Более того: он на кухне! Это очень ценное дополнение! – сказал Эссиорх с энтузиазмом и, схватив Ирку за руку, потянул ее за собой.

Сосед Эссиорха действительно был дома. Он сидел за столом, держа в правой руке шариковую ручку, а в левой вилку. Левой он ел, а правой отгадывал сканворд. Причем руки двигались легко и независимо, безо всякого напряжения. Сказывался большой опыт.

Ирка уставилась на него с любопытством и восхищением. Действительно, Фатяйцев представлял собой колоритнейшую фигуру – маленький, пухлый, с пышной непослушной шевелюрой. Его толстые вислые щеки заставляли вспомнить о собаках породы сенбернар.

Почувствовав, что на него смотрят, Фатяйцев вскинул глаза.

– О, какой чудный ребенок! Аист принес? – воскликнул он.

– Кого, меня? – с обидой спросила Ирка.

Она была, как известно, в том возрасте, когда при слове «ребенок» хочется бросать ручные гранаты. Однако сосед Эссиорха выглядел так забавно, что сердиться на него долго было невозможно.

– Чудный ребенок, разве я не приглашал вас в прошлом году в цирк? – продолжал Фатяйцев. – Ну вспомните! Я еще попросил у вас телефончик, и вы его мне дали, но, увы, он оказался фальшивым. Я позвонил, и мне ответило общество любителей средиземноморских черепах.

– Я была на коляске? – наивно спросила Ирка.

– На коляске? – удивился Фатяйцев. – Думаете, в прошлом году вы были так малы? Не скромничайте!

Спохватившись, Ирка прикусила губу. Она поняла, что упоминать коляску не следовало. Своим неосторожным словом она едва не обрушила на бывшего клоуна проклятие валькирий.

– Нет, это была не я, – буркнула она.

– Нет, это были вы! – заупрямился Фатяйцев. – Я точно помню! На вас было белое платье из пуха одуванчиков!

Ирка засмеялась.

– Это все равно была не я!

– Как не вы? Разве не вы! О нет! Я убит! Я грежу о той девушке каждый день! – сказал Фатяйцев и, рыдая, закрыл лицо руками.

Рыдал он так правдоподобно, с брызгами и даже струйками слез, что Ирка даже испугалась и толкнула Эссиорха локтем. В ответ Эссиорх молча показал ей пальцем на уши Фатяйцева. Оказалось, рыдая, бывший клоун не забывал комично шевелить ушами.

– Хватит паясничать! Ты пугаешь девушку! – недовольно сказал Эссиорх.