Надевая блузку, я забыла про один существенный момент. Бюстгальтер. У меня же всё видно…

— Марк! — окликает его «соотечественник». — Девушку я не нашёл.

— Зато, я нашел, — продолжает улыбаться он. — Жаль, что тебе не оказали такого же радушного приема.

Щёки снова вспыхивают алым румянцем, пока из ступора меня не выводит телефонный звонок.Это водитель.

— Прошу за мной, господа, — выдавливаю из себя вежливую улыбку я, жестом приглашая на выход.

— Выход в другой стороне, — уже вовсю хохочет Марк. Его смех подхватывает «компаньон», «друг», «родственник»?

— Извините, — бурчу себе под нос, понимая, что можно прощаться с выходным пособием и хорошей рекомендацией перед увольнением.

5. Глава 4

— Что-то медведей я здесь не вижу, — задумчиво тянет Марк Харрис, выглядывая через окно лимузина. — Ни одного лохматого в обнимку с расписным инструментом, лишь белокочанная капуста по соседству, — издав хриплый смешок, вновь смотрят на меня.

— Какая капуста? — поднимаю взгляд с бумаг, которые снова все перепутала, а теперь спешно раскладываю по порядку, соблюдая нумерацию листов. — Вы хотите перекусить? — сведя колени вместе, кладу на них «сборник сочинений» по проделанной работе за последний год дочерней компанией американца, чтобы организовать незапланированный перекус.

Пирожки с капустой? Салат с капустой? Борщ… ? Боже… Как же тяжело поддерживать разговор, когда даже мысли у каждого из нас имеют обратное силовое поле в силу разницы менталитетов.

— Лана, — ухмыляется его PR-агент, Роб Эванс. — Вероятно, наш биг босс имел в виду ваш внешний вид, — судорожно схватив распахнутым ртом прохладный воздух, забываю и про пирожки и про устав компании, где я работаю. «Ещё пока работаю».

— Светлана, — снисходительно улыбнувшись, поправляю Роба я. — У нас принято обращаться по имени и отчеству, — последнее слово я произношу на своём родном языке.

— «Отчество»? — переводит вопросительный взгляд на Марка он. — Это даже выговорить невозможно, — ещё раз пытается повторить, но ничего у него не получается.

— Думаю, так славяне пытаются нас запутать, используя дополнительное обращение к себе с целью «заговор-р-рить зубы», — Марк ослепительно улыбается, рассматривая мою футболку, надетую поверх той самой блузки.

— Вы говорите по-русски? — обращаюсь к нему с толикой удивления я.

— Ммм… Нет, — расстёгивает ворот рубашки, обнажая маленький кусочек загорелой кожи груди. — Но не прочь взять пару языковых уроков у здешних представительниц прекрасного пола.

— Марк, зачем тебе поиски, когда перед тобой сидит лингвист с мягким произношением «the… »? — переходит на хохот Роб, толкая Марка в плечо рукой. Сразу заметила за ними, что их связывают не только рабочие отношения, но и весьма тёплые дружеские. — Пластичный звук, третий уровень упругости, да и по безопасности тебе больше подходит, чем в этих джунглях приключения ловить на свой загорелый американский зад, — это он про мой «язык» или произношение в целом? Никогда не слышала в лингвистике о такой сравнительной характеристике для языковой мышцы. Может это чёрный американский юмор и мне его не понять?

— Извините за мой внешний вид, — обращаюсь к мужчинам я. — Знаю, что выгляжу неподобающе, напоминая вам известный всем овощ, используемый здесь в качестве афоризма, — деловито заключаю я.

— А мне нравится. Сохраняется некая интрига, — цокает языком Роб. — Если здесь все такие, то, наверное, задержусь здесь, — опять издаёт смешок и снова толкает Марка. На это раз локтём в бок. — Я давно не был в отпуске, Марк. Светлана, — с третьей попытки выговаривает он моё имя. — У вас же трудовое законодательство намного мягче здесь, где нет штрафных санкций за трусы, надетые позавчера?