– Как исчез? – Голос Стёпки мгновенно пробудился.

– Ну… я… это…

Запинаясь, я рассказал другу события вчерашнего вечера. Стёпка долго молчал, а потом вдруг сказал такое, от чего я чуть не расплакался:

– Так а чего мы спим? Почему мы его не ищем!?

И мы действительно начали искать. Если взрослая команда начала с жилых районов, мы посчитали, что это глупо и рванули в лесопосадку и к Заводи. Я чувствовал, что вот сегодня, двадцать пятого июля, кто-то совершит героический поступок, скорее всего мы со Стёпкой. Найдём Андрюшку в яме со сломанной ногой, грязненького и голодного. Я уже видел перед глазами, как обнимаю опарыша и даю ему подзатыльник, а потом везу домой.

Вернулись со Стёпкой мы уже поздно. Голодные и уставшие. Объехали Заводь от границы до границы, но никого не нашли. У меня в гостиной собралось шесть человек, среди них и тётя Марина. Бледная мама велит мне разогреть вчерашний ужин, и тут же исчезает к поисковой группе.

Кухня пахнет лекарствами, кажется, успокоительными. Я разогреваю картошку и уношу тарелку наверх. Ем в комнате, и хоть время ещё раннее, забиваюсь в угол между сетной и комодом, и переписываюсь в аьске с Вероникой и Стёпкой. В голове царит хаом или пустота, или и то и другое.

Внизу то и дело вскрикивают голоса. В аське отвечаю редко, в основном смотрю в одну точку, и мне страшно. Вдруг Андрюшка уже мёртв.

Мёртв.

Само слово кажется иррациональным. Мёртв – это бывает с героями по телевизору, мёртв – это с персонажами из новостей, но в твоей жизни не может быть этого мёртва. разве смерть – это не выдумка взрослых, которой пугают детей?

Я засыпаю на полу в своём сухом и жёстком углу. Проснувшись посреди ночи, проверяю аську, и перехожу на кровать. Там засыпаю в одежде.

На следующий день поиски продолжаются. Утром я просыпаюсь от звонка Стёпки, который зовёт меня продолжать поиски. Я снова не умываюсь, не чищу зубы, наскоро ем и на велик.

В тот день мы прошерстили лесопосадку, наткнули на пару человек из поисковой группы. На сей раз искали долго, и только когда темнота совсем не дала ничего разглядеть, медленно побрели домой, покатывая справа от себя велосипеды.

– Чёрт, ты весь день ничего не ел, – говорю я Стёпке, сам ощущая дикий голод.

– Да фиг с ним, – отмахивается тот. – А вдруг за поворотом сейчас твой брат лежит и хрипит, а мы в самый последний момент развернёмся и уедем.

Я улыбаюсь. Стёпка, ты самый лучший дружбан на всём белом свете.

– По логике, – говорит он. – Если Андрюхи нигде нет в нашем районе, то выхода два. На КПП его ни в коем случае не пропустили бы, особенно без родителей, а особенно, если он исчез ночью. Значит, Андрей исчез, находясь внутри. Стену он тоже перелезть не мог.

– Да там перелезешь! – восклицаю я. – Даже если б он пролез три метра. он бы в колючей проволоке запутался.

– Вот-вот, – кивает Стёпка. – Значит, варианта два. Либо у нас в районе завёлся маниак, который держит твоего брата у себя, либо Андрюха ушёл через Заводь. И либо ушёл, либо… – Стёпка вздохнул. – Утонул. Хотя, есть ещё третий вариант, но он маловероятен.

– Какой? – спрашиваю.

– Что твоего брата похитили инопланетяне.

Во дворе я швыряю велик на газон и вбегаю в кухню. В этот день в гостиной всего три человека, не считая моих родителей. Отец на кухне, что-то разогревает в микроволовке. Увидев меня, он внезапно хватается за рукав моей футболки и встряхивает.

– Я не пойму! Мне и второго сына потом оплакивать!? На улице ночь, а ты где-то шляешься!

– Я… – слова теряются в горле, а отец отвешивает мне подзатыльник. Очень сильный подзатыльник. Я бы сказал, что это вполне можно назвать ударом, меня даже в сторону шкафа отшвыривает.