Это была еще одна, судя по всему, для его личного отдыха комната, о чем свидетельствовала широкая кровать, большой, на пол стены, шкаф купе, вмонтированный прямо в стену и даже ничем не скрытый, сейф и еще одна дверь, в ванную.

– Садись. – Предложил Антон указывая ей на большое, мягкое кресло. – Я сейчас. – и направился в ванную, откуда явился, секундой спустя, с аптечкой в руках.

Все то, что происходило, категорически Дане не нравилось. В ее планы никак не входила такая интимная обстановка наедине с Архиповым, даже при таких плачевных обстоятельствах, в которые ее увлекли против воли.

Антон смочив ватный тампон раствором перекиси, принялся за жуткие царапины на ее лице. Дана поморщилась от сильного жжения и он легко подул на щеку, не переставая промывать. Дану поразило, с какой мягкостью и безграничной нежностью этот мужчина проделывал все эти манипуляции. Оказывается, что даже такой жестокий и безжалостный человек, как он, умеет быть ласковым. Отбросив в сторону, уже не нужный тампон, Антон, легко стал поглаживать другую, уцелевшую, гладкую, как атлас, щеку своей незнакомки. С усилием вдохнув воздух он спросил замершую Дану.

– Зеленкой замазывать будем?

От такой интимной ласки по телу девушки пробежала горячая дрожь. Дана не понимала, что с ней происходит. Она вся горела, буквально таяла под умелыми движениями рук Антона. В голове стало легко и пусто. Она забыла, что она тут делает, что толкнуло ее на знакомство с Архиповым. Вдруг ей до боли захотелось, чтоб знакомство с этим мужчиной и правда оказалось простой случайностью, а не хорошо состряпанным, ею же, сценарием. Захотелось, чтоб на самом деле не знать кто он, и что собой представляет. Почему он тот кем он есть? Почему он не просто, молодой мужчина, с которым ее просто свела судьба? Почему, именно он, смог разбудить в ней все те чувства, которые ее сейчас одолевают?

Сообразив, что Антон ждет ее ответа, не переставая при этом поглаживать ее горящую щеку, иногда затрагивая маленькую мочку уха или спускаясь ниже, к бешено бьющейся, тонкой жилке на шее.

– Не думаю, что так уж необходим столь боевой раскрас. – Собрав все силы сумела ответить Дана, но оторвать глаз от его горящего взгляда так и не сумела.

– Мне захотелось ее удушить за то, что она сделала тебе больно.

– И ты бы смог это сделать?

– Нет. Я никогда не трогаю женщин.

– И никогда не бывает исключений?

– Исключения бывают всегда. Но я стараюсь делать это обходясь без насилия. Есть много других способов добиться желаемого результата.

– А разве моральная давка, это своего рода не насилие? – Не отставала Дана.

– Ну, в моральном плане я менее щепетилен.

– Да? И как далеко, в этом плане, ты можешь зайти?

– Лучше тебе никогда не знать меня с этой стороны, малыш. – На одном дыхании проговорил Антон, после чего заключил девушку в свои объятия, найдя губами ее рот.

Его поцелуй произвел на Дану оглушающее впечатление. Нежный, но одновременно властный, сладкий, в сопутствии с мужской приторностью и горячий на столько, что в жилах вместо крови побежала горячая лава. Не смотря на все звоны, которые били, в еще не полностью порабщенном сознании Даны, тревогу, она не смогла себя заставить отказаться от его пьянящих губ, даривших острое наслаждение. Ей казалось, что стоит только оторваться от него, как к ней перестанет поступать кислород, сейчас она видела в нем единственный источник своего дыхания, будто он вдыхал в нее целуя, жизнь.

Не менее был поражен и сам Антон, той бурей чувств, которую вызвал у него такой невинный поцелуй. В висках стучало, на лбу выступил холодный пот, тело свело от огромного напряжения, вызванного настолько сильным желанием обладать этой девушкой, какого он еще не испытывал ни с кем. Ни одна из его многочисленных любовниц не доводила его до такого состояния даже самими смелыми ласками, а тут лишь один, вполне целомудренный поцелуй. Он почувствовал, как в его объятиях сдалась и сама Дана, и от сознания этого окончательно потерял голову. Дана ощутила как ласки Антона осмелели, затрагивая самые опасные зоны и ценой невероятных усилий, все- таки смогла оказать сопротивление.