Себастьян взглянул на Реджину, давая понять, что вопрос закрыт.

– Реджина, отныне вы официальный член жюри. После заседания объясню вам принципы работы. Главная цель нашей литературной премии – поддержать начинающих авторов в возрасте до тридцати пяти лет. Гран-при – десять тысяч долларов. Издатели присылают нам списки своих номинантов, из которых мы отбираем финалистов. В общем, обсудить подробности можем после совещания. Прямо сейчас переходим к осенним номинантам. Джонатан Сафран Фоер[6] выбыл, так что на ноябрь понадобится замена…

Реджина следила за ним во все глаза, едва ли слыша, о чем он говорит. Она еще толком не разобралась в иерархии библиотеки, в сложной и запутанной работе по сбору средств и спонсировании событий, однако сомнений, что Себастьян всегда и везде главный, не оставалось.

Реджина уткнулась в блокнот, лишь бы занять себя, лишь бы не пялиться на Себастьяна. На то, как он жестикулирует сильными руками, как рубашка в полосочку обтягивает его мощные плечи. По улыбке Себастьяна сразу становилось понятно: происходящее в зале совета его мало заботит.

Время непонятным образом и тянулось, и летело незаметно. Казалось, будто с последней песчинкой, упавшей на дно часов, Себастьян исчезнет. Глупость, конечно, однако Реджине хотелось, чтобы заседание длилось бесконечно. Только бы еще побыть в одной комнате с Себастьяном.

– Мне пора идти, – сказала Слоан. – На встречу, обед с Ист-Сайдским обществом читательниц.

Реджина взглянула на часы – почти полдень.

– Мы все равно почти закончили, – ответил Себастьян, поднимаясь из-за стола. – Реджина, задержитесь на минутку. Я просвещу вас относительно процесса отбора финалистов.

Слоан изумленно обернулась.

– Себастьян, ей пора на работу. – Она делано хохотнула, давая понять: фраза брошена исключительно ради проформы.

– Я украду ее у вас ненадолго. Уж простите, – подмигнул он.

Слоан улыбнулась в ответ и, довольная, будто ее посвятили в некий заговор, удалилась из комнаты.

Остальные участники заседания тоже потянулись к выходу, а когда остались только Себастьян и Реджина, он предложил ей садиться.

– Можно и ближе, – сказал он, возвращаясь на место во главе стола. – Никого не обидишь.

Себастьян с улыбкой взглянул, как Реджина оставила между ними расстояние в четыре места. Услышав последнюю фразу, она тяжело сглотнула и пересела на соседний с Себастьяном стул.

Взглянуть на мужчину она уже не смела.

– Здорово, что ты с нами, Реджина. – Тут она все же осмелилась посмотреть ему в глаза. Себастьян улыбался, будто они с Реджиной хранили на двоих некий секрет. Это в принципе недалеко от истины. Реджина отвернулась.

– Ну и как давно ты здесь работаешь?

– Две недели.

– Ты местная?

– Нет, – ответила Реджина, смущенная вопросами. Они вроде о премии остались поговорить, не о самой Реджине. Себастьян тем временем выжидающе смотрел на нее. Ой, она же не ответила, откуда родом. – Я из Филадельфии. То есть из пригорода, из Мэйн-Лайн.

– А, Мэйн-Лайн, графье, – улыбнулся Себастьян. И ведь непонятно, издевается он или нет.

– Мы не такие, – защищаясь, возразила Реджина.

– Так когда ты переехала в Нью-Йорк?

– Месяц назад.

– Ого, да ты и правда новичок!

Уязвленная Реджина заметила:

– Зато с книгами обращаться умею. Я училась на библиотекаря, у меня специальность. И красный диплом. – Черт, зачем она это сказала? Пусть думает о ней, что хочет.

Себастьян кивнул, словно переваривая поток информации.

– Выходит, читаешь ты быстро? Как относишься к художке? Нравится?

– Да. – Реджина скрестила руки на груди.

– Назови своих любимых писателей.

Реджина подозрительно взглянула на Себастьяна.