И залей беспощадной лавой,
Ведь земля от войны устала,
От большой и от самой малой.
Письмо на фронт
Ожиданье сердце измучило
И порою на «вы» с надеждой.
Весть приходит от случая к случаю,
Как проталинка в месяц снежный.
У войны, я ведь знаю, нет жалости,
Современная – беспредел.
Возвращайся живым, пожалуйста,
Столько планов у нас и дел.
Ой, прости, не о том я, кажется,
Песню грустную завела,
Вам разбить нужно силы вражие,
Ведь у вас за спиной страна.
По пятам ходит смерть проклятая,
А удача – не всякий раз.
Я икону в рюкзак запрятала,
Пусть Господь не оставит вас.
Будь отважным, не опрометчивым,
Ты не лезь на рожон, сынок,
Знай, живу в ожидании встречи я,
Истомился в печи пирог.
И Дружок наш виляет хвостиком,
Коль скажу, что тебе пишу,
Убежит, ждёт тебя под мостиком,
Вот на пару с ним и грущу.
А весна у нас нынче ранняя,
От черёмухи дух окрест,
У меня появилась мания:
Беспокойство за ваших невест.
Так что, милый, желаю доблести,
Возвращайся – медали в ряд.
Ох, письмо, уж длиннее повести,
Но, надеюсь, ему ты рад.
Крокус Сити
О Боже, как было страшно
Под пулями и огнём,
Но наши спасали наших
Тем мартовским чёрным днём.
«Там выход! – кричал мальчишка.
– Бегите скорей туда!»
Сгрудились кто мог на крыше.
Да вот загорелась она,
Но лестницы поднимались
Надёжной рукой с земли.
Без помощи вы не остались,
Своих мы не подвели:
Спешили кареты скорой,
Сражались за жизнь врачи.
Делились теплом и кровью
И гости, и москвичи.
Несём вам цветы живые,
Глаза нам слезою жжёт.
И нет такой силы в мире,
Чтоб русский сломила народ!
«Из зоны комфорта выводит октябрь…»
Из зоны комфорта выводит октябрь
Посредством коварного ветра.
И луж неприглядна дрожащая рябь,
Вдруг шляпку из красного фетра
Срывает ветрюга с моей головы
И гонит, как мяч, под машины.
Смешная картина, с другой стороны,
Заплакать от злости – причина.
Любимая шляпка лежит, словно блин,
А может, того ещё хуже,
Прочувствовав тяжесть спешащих машин,
А я утоплюсь рядом в луже.
«Усталость тела и души…»
Усталость тела и души
В одном букете.
Мне совесть шепчет: «Не греши,
Ведь солнце светит,
Лучом шныряет по углам,
А там и пыль, и старый хлам,
А на паркете —
Следы от туфелек твоих
С весны остались,
А ты как дура пишешь стих,
Дела заждались!»
А я читаю и пишу,
Задёрнув шторы.
Я третий год уже грешу,
Боюсь, что скоро
До пылесоса не дойду,
Впадаю в хаос,
А он растёт мне на беду,
Да вот усталость…
Усталость тела и души —
Букет увядший.
Укор по делу – не греши! —
Приму как зряшный.
«Весна – мастак по акварели…»
Весна – мастак по акварели —
Привычно вышла на пленэр,
Чтоб воссоздать свои апрели.
Март, несомненно, пионер:
Гуаши белые метели
Он свежим ветром удалит.
Лазурью осинит капели,
А небо солнцем восхитит,
И оживится анахата
Зелёным трепетом листвы.
Палитра у весны богата:
Нам розовые снятся сны,
Надежда радугой по сердцу
Предъявит чувств весенних спектр,
И смотрим мы – не насмотреться,
На это чудо тыщу лет.
Платьице для Пятницы
На необитаемом острове моей любви
Жду. Жду Пятницу.
Бух, к надежде в ноги – гори!
Я, я в платьице…
Мне кричала чайкой судьба:
Понедельники
В твоей жизни будут всегда.
Пофиг веники!
Коли я кричу и ношусь —
Крылья всполохом.
Свет гаси и платье снимай!
Тётка с порохом.
На необитаемом острове твоей любви
Я владычица!
Хочешь – плачь,
А лучше прими.
Ты – привычная.
На необитаемом острове моей любви
Нет, нет пятницы,
Но бывают разные дни,
Где я в платьице.
«А королева Снежная…»
А королева Снежная
Была когда-то нежною:
Не похищала мальчиков,
Не обижала девочек,
Спасала в стужу зайчиков,
С руки кормила белочек,
Была душою тёплая.
Но тролль швырялся стёклами,
И зеркало чудесное
В руках злодея треснуло,
Осколки душу нежную
Вмиг превратили в снежную.