– Что ты наделала? ― промолвил он, голос с грубого изменился на трепещущий. ― Дура!

Нападавший полностью выпрямился, за ним появился чёрный круг, опоясанный фиолетовым ореолом, в котором он исчез.

Драгана задрала рукав на левой руке и стала рассматривать кожу. Тонкие зелёные линии, как на редком мраморе, тянулись от кончиков пальцев по ладони, предплечью и до локтя. Рисунок темнел, впитывался в кожу, начинал медленно исчезать.

– Значит, не изумруд, ― Драгана посмотрела на железное солнце.

От камня не осталось ни крошки, металл потемнел, звенья цепи рассыпались. Чем больше исчезал рисунок на её руке, тем больше обращался в ничто кулон. В итоге от него осталась горстка пыли, а рисунок на коже окончательно впитался. Где-то на подкорке сознания она испугалась того, что украла у дочери Мор. Понимала, что теперь за ней придут. Теперь у них было для этого две причины.

– Магия, ― прошептала Драгана и с большим усилием встала на ноги.

Слабость сковала тело, а тишина выгрызала в ней дыры, куда уже просачивалось отчаяние. Длинный коридор был пуст, она достала лучис из пола, и слила его со скипетром, который достала из ближайшего ящика. Вроде отец привёз его из Виерии. Она пошла в левое крыло, к спальне родителей. Ноги всё меньше слушались, Драгана начала прихрамывать, а перед глазами картинка слегка раздвоилась.

Она прошла маленькую гостиную, где мама часто сидела со своими подругами и обсуждала свежие сплетни. Прошла комнату брата, по правой стороне, завернула за угол направо и пошла дальше. К широкой двери из красного дерева, что оказалась приоткрыта. Лучис освещал достаточно, чтобы не беспокоиться о вырубленном электричестве. Драгана осторожно толкнула дверь, увидела кресло, где на спинке лежал отцовский халат. Огромное окно. «Нужно войти», повторяла она себе. Белый тюль колыхался от лёгкого ветерка из-за приоткрытых створок. Драгана перевела взгляд на правую стену, где висела картина. Она сосредоточилась на ней. Дальше за тяжёлой рамой была дверь, она вела в ванную комнату. Девушка смотрела уже на неё и прошла в комнату глубже. Она знала, что нужно повернуться.

Желудок сжался в комок, ноги не хотели помочь ей обернуться налево и посмотреть на кровать. Страх поглотил без остатка, слезы уже готовы сорваться, дыхание замедлилось.

Драгана заставила себя посмотреть, пока надежда ещё теплилась в глубине души, изо всех сил трепыхая обломанными крыльями.

Повернувшись, она увидела их. Они полулежали, у отца книга в руках, мама сжимала в руках одеяло. Между их глаз ― отверстия от пуль.

Драгана закричала.

Собственный крик звенел в ушах. Слёзы застилали глаза. Драгана сделала короткий шаг к кровати, и тьма проглотила её, впиваясь в тело бесконечной болью.

Михаил

Золотой гримуар.

Правда записанная Кишь.

Аврелий умер глупо. Потеряв бдительность, он был очарован девушкой и прежде осторожный, ринулся в омут любви. Девушка та носила золотые кудри, а взгляд голубых глаз проникал в даже самую чёрную душу. Единственный порок сей особы заключался в тайном служении старшей сестре Аврелия ― Вале.

Аврелий был хвастлив и мелочен. Ему доставляло удовольствие возвышаться над другими, как и отцу. Он привёл пассию в сокровищницу, где горы золота и драгоценностей, награбленные Борго служили обольщению и соблазнению девиц, и не только.

Среди награбленного Аврелий был убит. Клинок дрогнул, перерезая ему горло, но он успел свернуть шею своей убийце. Дети Борго вновь были поражены, как легко они могли умереть. Санкаары, что пустили свои отравляющие корни в материк впервые боялись. Они смотрели, как дети Борго, у коих сил было больше, но даже за ними смерть приходила без особых почестей. Сильные, могущественный, но не бессмертные. И спустя двести лет Санкаары ощутили жажду, но вместе с ней пришёл страх. И кровь полилась в стране куда быстрее прежнего.