Она вдыхала резкий запах медикаментов, чувствуя, как магия Григории примешивала общей какофонии цветочные нотки и укрывала плечи мягкой шалью. Бони смотрела на мать Алексея, умирающую от рака желудка последней стадии. Современные технологии и сила Григори не могла избавить её от недуга. Болезнь всегда возвращалась. Когда казалось, есть улучшения. Метастазы пускали корни дальше. Лифа сказала, ей осталось недолго. В лучшем случае, при поддержке магии и обезболивающих, она могла протянуть полгода. Если бы только мать Алексея была чародейка, то болезнь не подчинила бы себе её тело.

Алексей поцеловал руку матери, что казалась слишком хрупкой в его огромной ручище, Бони почти вжалась в дверь, но отступила, оглянувшись по сторонам и сразу исчезла в портале. Она оказалась в своей комнате, на этаже, где жили только ей подобные. Споткнувшись о дорожную сумку, она пнула её в дальний угол и плюхнулась на кровать, хватая расчёску с тумбочки. Наивные теории лезли в голову и только причиняли боль. Почти закричав в голос, Бони сжала расчёску в руке и уставилась на сумку, куда скидывала всё необходимое для их небольшого путешествия. Вот уже три года Красный лев стал для неё домом, и покидая его дольше, чем на десять дней, ей приходилось справляться с приступами паники. Тревожность заставляла думать о самом худшем, но Алексей всегда был рядом, чтобы помочь. Зная о её состоянии, он никогда не просил задерживаться её дольше необходимого максимума, что не вредил бы ей, но новое приключение грозило долгосрочным путешествием. Заведомо, она готовилась к этому, раз не смогла бы вернуться так быстро. Бони всегда чувствовала вину, когда приходилось его оставить, но ничего не могла с собой поделать, а Алексей всегда поддерживал её и никогда не просил ничего взамен.

Их дружба сложилась с того самого дня, когда он спас её от смерти. Рабство ей не грозило, но Бони так ужасно управляла своими способностями, что попалась, как глупый оленёнок. В какой-то момент она стала молить о смерти, но это случилось за три дня до того, как их глаза встретились. К тому времени в ней горело пламя, и она хотела жить. Больше ничего её не волновало, поэтому она цеплялась зубами за спасение. Она всегда чувствовала безмерную благодарность за его вмешательство в её судьбу и поэтому делала всё от неё зависящее, чтобы помочь другу. Даже если от неё требовалось отправиться в Сферу или рискнуть поплавать в море Бесов.

Впервые за три года Алексей попросил отправиться с ним на закрытый континент, откуда её спасло большое чудо и самоотверженность. Бони ничего не ответила на его просьбу, исчезла в портале и пряталась на озере у подножия горы. Пыталась справиться с собой. Получилось скверно, потому что её согласие звучало больше, как пренебрежительное шипение гадюки за то, что ей дали всё-таки поесть. Алексей хотел сказать, что поймёт, если она откажется, но она не могла позволить себе подвести его. Поэтому Бони ударила его подушкой прежде, чем тот открыл рот.

Она снова принялась за расчёсывание. Зеркал Бони избегала, но украдкой подглядывала за собой, когда белые волосы более или менее приходили в нормальный вид. Она заплела косу, переоделась и прошла через портал, оказываясь в тренировочном зале. Здесь её не беспокоили. Никто и никогда с того дня, как Бони появилась в поселении не приходил сюда. Здесь образовалась её личная тренировочная база и кабинет самоанализа. Изводя своё тело до трясучки, Бони надеялась, что обуздает этот непомерный шквал эмоций и разберётся со своим восприятием всего мира, которое менялось слишком явственно для того, чтобы не замечать. После тренировки она всегда забиралась на самую высокую перекладину и свешивалась вниз головой, втайне мечтая, что когда-нибудь сорвётся, и для неё всё закончится быстро.