3.1.2. Хронология поколений библиотечной интеллигенции. В основу хронологии положены известные эпохи русской книжности: рукописная – XI–XVI вв.; мануфактурная – XVII–XVIII вв.; индустриальная – XIX–XX вв. Каждая эпоха включает в себя несколько социально-культурных поколений интеллигентов-книжников, различающихся интеллектно-этическими качествами, входящими в формулу интеллигентности (содержанием образованности, уровнем креативности, пониманием общественного долга и толерантности, формами книжной культуры). Для разграничения поколений, относящихся к одной и той же эпохе, используем понятие ментальность поколения. Поясним, что понимается под ментальностью.

Современники X. Ортеги-и-Гассета, французские историки М. Блок и Л. Февр, основали в 1929 году в Париже научный журнал «Анналы», в котором активно и весьма остро обсуждались методологические проблемы исторических исследований. Была поставлена под сомнение объективная достоверность исторических источников, ибо их авторы (летописцы, мемуаристы, очевидцы, историографы и пр.) воспринимали описываемые события через субъективную призму своего личного мировоззрения, непроизвольно, а нередко умышленно, их искажая. Субъективизм автора, в свою очередь, обусловлен духовным климатом его социума, который обозначили термином «ментальность» (mentalite – направление мыслей, умонастроение, склад ума).

Был сделан вывод, что для того, чтобы правильно понять реальные исторические события, историк должен реконструировать ментальность данной культурно-исторической эпохи, и главным объектом исторической науки следует считать не факты социальной жизни, а движение ментальностей.

Ментальность французские историки определяли как «систему образов, представлений, которые в разных группах или странах, составляющих общественную формацию, сочетаются по-разному, но всегда лежат в основе человеческих представлений о мире и о своем месте в этом мире и, следовательно, определяют поступки и поведение людей»[148]. Нельзя сказать, что сообщество ученых-историков безоговорочно восприняло методологические новации французской «школы “Анналов“»[149], но отечественные историки культуры взяли на вооружение понятие ментальности, понимая его как «картину мира», свойственную данной эпохе и обнаруживающуюся «как в коллективном сознании общественных групп, так и в индивидуальном сознании и творчестве наиболее выдающихся представителей эпохи (при всех неповторимых, уникальных их особенностях)»[150].

Мы последуем их примеру, поскольку для исследования смены поколений интеллигенции понятие ментальности имеет ключевое значение. Ведь одно социально-культурное поколение отличается от другого не демографическими параметрами, а именно свойственной ему картиной мира. Историки «Анналов» учитывали чаще всего повседневную ментальность, то есть ментальность массового поколения современников, нас же интересует групповая ментальность интеллектного слоя общества. Формулы интеллигентности и интеллектуальности, предложенные в разделе 2.1.2, есть не что иное, как структуры ментальностей интеллигентов и интеллектуалов. Эти структуры наполняются конкретным содержанием в зависимости от поколения той или иной эпохи русской книжности. Различия менталитетов становятся особенно явными при сопоставлении поколений рукописной книжности с более поздними поколениями интеллигенции. Например, древнерусские книжники, к числу которых в равной мере относились и авторы текстов, и редакторы-компиляторы, и переводчики, и писцы-копиисты, понимали свой труд как особую форму богослужения, где неуместно тщеславие, и поэтому забывали упомянуть свои имена. Более поздние поколения придерживались иных нравственных норм. Индустриальная книжность коммерциализировалась, и ей даже потребовались законы о защите авторских прав.