— Я не буду! — Я попыталась качнуть головой, но и это не получилось. Лишь себе больнее сделала. — Твои прошлые игрушки… Они ведь согласились на эту роль. Я не хочу. Найди ту, которая… захочет.

Его ладонь сжалась еще сильнее, и я ощутила горячее дыхание на своей щеке.

— Мне не нужна другая. — Я не видела лица Мейсона, но ощутила его пренебрежительную усмешку. — Я хочу делать больно именно тебе.

— Если… я тебе что-то сделала, просто скажи.

— Надевай. — Прозвучало даже не как приказ, а как последнее предупреждение.

И это пугало. Мейсон дважды не повторял. Я до дрожи и судорожной паники боялась узнать, что он сделает, если я не нацеплю этот «ошейник», из-за чего онемевшая ладонь сама потянулась к цепочке. Словно к спасению от чего-то ужасного, хотя умом я и понимала, что этого «ужасного» не избегу. Просто если надену цепочку, пойду на это по собственной воле.

Насколько же жалкой я была в этот момент! Была готова растелиться подобно тряпке в надежде, что будет хотя бы не так сильно больно. Я находилась на грани. В тупике, в который Рид меня старательно загонял, с каждым днем вонзая в тело шипы страха и лишая надежды на то, что это может прекратиться.

Мои пальцы коснулись цепочки, которая была пропитана теплом Мейсона. Я сжала ее в кулаке. По ощущениям она была подобна кислоте, которая разъедала кожу и оставляла невидимые ожоги.

Мужская ладонь исчезла с моей шеи, позволяя нацепить на нее цепочку, но я, даже расстегнув ее, не смогла этого сделать. Замерла и затаила дыхание. Будто перестала существовать.

— Достала постоянно медлить!

Эти слова были подобны удару. Пронзившему сознание агрессивному щелчку, с которым лапища Мейсона опять оказалась на моей шее.

— Мне опять показать тебе, что рядом со мной этого делать не стоит? Я говорю, а ты делаешь. Немедленно.

Он встряхнул меня и вжал спиной в стену. Сильно и болезненно. Я онемела от нового всполоха паники и начинающейся истерики, но прежде чем поняла, что делаю, сжала кулон цепочки и полоснула им по лицу Мейсона.

Я не знала, чего пыталась добиться. В это мгновение я вообще ничего не понимала, мир плыл или и вовсе перестал существовать. Вместо него меня окружал жуткий кошмар, от которого я пыталась избавиться, но в итоге делала только хуже.

На ладони возникло ощущение чего-то мокрого и горячего. Я далеко не сразу поняла, что это была кровь Мейсона, потому что кулон пронзил его щеку. Единственное, что я ощутила, — то, что его хватка ослабла. Этого краткого мгновения мне хватило, чтобы с отчаянным порывом вырваться и побежать к двери.

Теперь перед глазами плыло еще сильнее, я почти ничего не видела, но бежала с такой скоростью, на которую, казалось, вообще не была способна. Миновала внешний двор, а потом ворота. Выбежала на улицу и ринулась направо, в чащу леса. Обернулась лишь дважды. Позади я никого не видела, но страх от этого не ослабевал. Наоборот, с каждым мгновением он становился сильнее и сильнее.

Я не знала, сколько бежала. Долго. Возможно, бесконечно. Но в какой-то момент споткнулась о корень дерева и полетела на землю. Утонув в ковре из засохшей листвы, несколько раз кувыркнулась и спиной ударилась о дерево. Все внутри кричало о том, что нужно вставать и бежать дальше, но тело не двигалось. У меня будто случился сбой всего. Сознания, физических ощущений и разума.

Я даже не моргала. Смотрела на закат, который частично виднелся за листвой деревьев, и на вечернее небо, которое уже начинало темнеть. Наверное, в этот момент в голове должно было появиться много мыслей, но я задавалась лишь одним-единственным вопросом.