Эммануэль встал и прошел на кухню. Открыв морозильную камеру, нашел там формочку для приготовления льда и вытряхнул несколько кубиков в опустевший стакан. Снова наполнив его, он вернулся в комнату и закурил. Могут ли быть причастными МИ6? Если так, то опрометчиво и неразумно с их стороны встречать его в аэропорту и демонстрировать свою осведомленность раньше, чем им сообщили о факте смерти. Но откуда же, в противном случае, они могли получить эти сведения? Слежка? Черт возьми, либо присланный МИ6 водитель круглый идиот и струхнув взболтнул лишнего, либо Джошуа Чолер стал чертовски популярным.

Из тягостных и мучительно безрезультатных раздумий Эммануэля вывел звук робкого стука в дверь. На несколько секунд сердечный ритм участился из-за внезапного нарушения тишины, но тут же пришел в норму, стоило агенту сделать глубокий вдох. Ощущение собственного положения в пространстве стало объемным, слух обострился, готовый выхватывать из дальних уголков дома любые шорохи. Вытянув из наплечной кобуры кольт, Эммануэль опустил флажок предохранителя. Патрон уже был дослан в ствол, как того требовала старая привычка из соображений экономии времени. Медленно встав, Эммануэль, тихо ступая, прошел к двери, держась стены коридора. Положив палец на спусковой крючок и направив дуло на предполагаемого противника, Эммануэль опустил пистолет к поясу и свободной рукой открыл дверь, держась правой стороны. На пороге стояла женщина. В миг ясные голубые глаза расширились от страха.

– Даже не думай бежать. Посмотри вниз.

Женщина опустила взгляд и увидела направленный на нее пистолет.

– А теперь входи. Спокойно и без резких движений.

Пропустив гостью внутрь, Эммануэль закрыл дверь.

– Пожалуйста, снимайте пальто и проходите в гостиную. Думаю, вы здесь не впервые, поэтому нет необходимости строить из себя святую невинность.

Оставшись в кремовом платье и остроносых туфлях на тонком каблуке, женщина проследовала за мужчиной и повинуясь жесту села на диван.

– Выпьете?

– Кто вы такой?

– Во-первых, вопросы задавать буду я. Во-вторых, спрашиваю еще раз – выпьете?

– Да, – согласилась женщина, после секундного раздумья.

Как ни странно, этот грозного вида чужак с оружием в руках не внушал ей ужаса. Его глаза были холодными, но в них не было жестокости. Оставив ее одну, он сходил на кухню и вернулся со стаканом. Пистолет уже вернулся в кобуру. Почти до краев заполнив сосуд янтарной жидкостью, он протянул его ей и вполоборота устроился на другом конце дивана.

– Кто вы? – отсалютовав ей, спросил он.

– Меня зовут Мария Лэрд.

– А настоящее имя?

Рука женщины задрожала и капли напитка упали на стройные, мускулистые ноги, затянутые в, телесного цвета, чулки.

– Лерер. Мария Лерер.

Мужчина тяжело вздохнул и потянулся к пачке сигарет на стеклянном столике перед ним.

– Что ж, это кое-что объясняет, – выдохнув дым, устало произнес он, испытав облегчение от мысли, что догадка о гомосексуализме Чолера больше не имеет права на жизнь.

– И давно вы знакомы с Джошуа?

– Откуда вам известно?

– Мария, пожалуйста.

Тон собеседника не располагал к препирательствам, и женщина сдалась, сделав внушительный глоток виски.

– Со времен войны. Мы познакомились с ним в оккупированной части Италии. Я служила его секретарем.

– Продолжайте.

– Мы полюбили друг друга и начали встречаться. Тогда это было безопасно и ни у кого не вызывало вопросов. Но весной 45-ого, администрация оккупантов, чье положение в тот момент и без того было до крайности шатким из-за массового убийства немецких военных занимавших высокие должности, содрогнулась от известия о пропаже Паволини. Снова возникли подозрения в нечистоплотности чиновников и началась чистка. Кроме того, действия союзных войск не оставляли надежд на спасение всех связанных с нацистами. Тогда-то, Джошуа и предложил бежать вместе с ним, и я согласилась. О том, кто он, я узнала задолго до этого.