– Их учат бою едва ли не с младенчества, – хмуро признал купец. Повернулся к сирене и спросил на эмоори: – Ты, послушная вещь храма, в каком замке воспитан? Запад?

Мальчик сосредоточенно кивнул. Купец хмыкнул и добавил с восторженным придыханием:

– Эраи Граат – славнейший из араави, и скоро он станет коралловым владыкой. – В глазах сирены что-то мелькнуло, купец сердито оскалился. Глянул на капитана и сказал на наречии тэльров: – Он мне солгал. Теперь я знаю, кому его отдать, чтобы делом занялись всерьез. Граат неплохой мужик, голова у него варит, и по торговой части тоже, я уже на восток и не суюсь, хотя там и жемчуг крупнее, и жизнь сытнее.

– Позвольте, какие Запретные острова, если вон тот гонец, – Лорелла указала на рослого тэльра, лежащего без сознания в углу, – должен был ехать с докладом в столицу? Я от дел отошла, разорение – тяжкое испытание даже для стойких людей, но личных поверенных его величества я все еще помню по приметам. Приказы раздавал именно такой человек, я могу дать полное описание.

– Мы вам верим, – задумчиво кивнул капитан. – Альбер заигрался или сам попал под влияние? Представим, чем должно было обернуться утро: некто всучил мне груз жемчуга, южный купец убит либо пропал без следа. Скандал мог бы разразиться огромный… если мальчик умеет внушать невесть что: утром госпожа Лорелла очнулась бы и поведала дознавателям ровно то, что он вложил в ее уста. Боцман! А ну, мухой в порт, вот перстень. Подними с мягкой перины начальника порта. Я желаю немедленно знать, где адмирал Ногорро, мой брат. Договор на груз порви, корабль готовь к отплытию. Мы должны известить брата о произошедшем, немедленно.

– Огласка может повредить и островам, и… – побледнел купец.

– Короля никто не намерен ставить в известность, пусть он сам барахтается, раз смело полез в такую грязь, – поморщился Тэль-Мар. – Меня беспокоит флот. Краем уха я слышал о каком-то дальнем походе. Если к трупу купца и моему участию в заговоре добавить осложнения у одного из князей, если сверх того под видом сведений и вещей этого купца кому-то будет, например, выделен надежный способ прохода через туман, на море запахнет большой войной. Королевский двор всегда – то еще болото, и на островах, как я погляжу, трясина не жиже. Но я пока не вижу, чтобы распря несла выгоду близким мне людям или родным землям. Забирайте тварь и чтобы утром вас не было в порту, – строго велел купцу Тэль-Мар. – Лорелла, я напишу письмо, вас проводят в мой северный замок и поселят в тихом доме – может быть, у маяка, там нет никого, кроме моих людей. До поры укроетесь, будете жить весьма уединенно и заодно помолчите, сейчас молчание для вас – не золото, а жизнь.

Юго с трудом поднялся на ноги, встряхнулся, подставил плечо капитану. Тот принял помощь и тоже встал. Уже шагнул к выходу…

Вдова возмущенно стряхнула руку провожатого, с неожиданным для ее веса проворством взметнулась на ноги и уперла руки в бока:

– Позвольте, я пока никуда не готова ехать. Я разорена, и да, признаю, вечером этот южанин весьма щедро рассчитался со мной за дочь. Но для поправки дел мне требуются дополнительные средства. Пусть уж возместит и за сына…

Капитан пошатнулся, осторожно касаясь пальцами столешницы, развернулся к Лорелле, сияя детской восторженной улыбкой:

– Неужели?

– Врет, – настороженно скривился купец.

– Как это – вру? А на какие такие средства я устроила себе первый-то брак? – всплеснула руками вдова. – Кто мне выделил жемчужную нитку в три локтя? С пестринкой и мутнинкой, но форма была вполне себе стоящая. Двенадцать лет назад, именно так.