Филипп отрицательно покачал головой:

– Леди Мэннеринг умерла год назад. Генриетта снова стала забрасывать ее приглашениями, но Антония была непоколебима – ей нужно было присматривать за младшим братом. – Филипп нахмурился. Я не могу сказать, сколько ему лет, даже имени не помню.

– Как бы то ни было, она, похоже, изменила свое решение.

– Насколько я знаю Антонию, вряд ли. Только если очень сильно изменилась за это время. – Мгновение спустя Филипп добавил: – Возможно, он уехал учиться в Оксфорд.

Изучая спокойное лицо друга, Хьюго вздохнул:

– Ненавижу говорить прописные истины, но на случай, если ты не заметил, здесь явно кроется какая-то тайна.

Филипп недоуменно посмотрел на него:

– Тайна?

– Ты же ее видел! – Хьюго, бурно жестикулируя, подскочил в кресле. – Писаная красавица! Уже не легкомысленная девчонка и вовсе не старая дева – в самый раз, чтобы сражать мужчин наповал. И несмотря на все это, она не замужем! – Хьюго опустился в кресло, непонимающе качая головой. – Что-то здесь не так. Если Антония знатного происхождения и с большими связями, как ты говоришь, ее бы уже давно окрутили… У них на севере еще остались джентльмены, верно?

Брови Филиппа медленно поползли вверх.

– Уверен, что остались, и уж точно все они не могут быть настолько слепы.

Некоторое время друзья размышляли над этой головоломкой.

И в самом деле, загадка, – наконец вымолвил Филипп. – Ты так логично изложил факты, что мне остается предположить только одно: мы с тобой, мой дорогой Хьюго, можем быть единственными, кто впервые за долгое-долгое время видел Антонию.

Глаза Хьюго расширились.

– Ты ведь не думаешь, что мать Антонии держала ее взаперти?

– Не совсем, но и такое возможно. Поместье Мэннеринг-Парк стоит на отшибе, к тому же после смерти мужа леди Мэннеринг стала затворницей. – С непроницаемым выражением лица Филипп встал. Поправляя рукава, он взглянул на Хьюго. – Думаю, пора нанести визит Генриетте. Что касается ситуации с мисс Мэннеринг, я полагаю, что это следствие недомогания ее матери.

Генриетта, леди Рутвен, использовала более крепкие выражения.

– Настоящий позор – вот что это такое! Нет! – Оба ее подбородка затряслись от негодования. – Конечно, не следует отзываться плохо о мертвых, но такое пренебрежение Араминты Мэннеринг к собственному ребенку просто возмутительно!

Они находились в гостиной Генриетты. Это была очень уютная, со вкусом обставленная комната, красочно убранная живыми цветами и искусной вышивкой. Генриетта расположилась в своем любимом кресле возле камина; Филипп стоял подле нее, небрежно касаясь рукой каминной полки. Позади всех, склонив голову над вышивкой, сидела служанка Генриетты Трент и, не подавая виду, с любопытством ловила каждое слово.

Подняв обычно блекло-голубые, а сейчас светящиеся от гнева глаза на Филиппа, леди Рутвен продолжала:

– В самом деле, если бы не помощь местных дам, бедное дитя выросло бы, не имея ни малейшего представления о том, как вести себя в обществе! – Резким жестом она поправила шаль на плечах. – А что касается поисков подходящего мужа для Антонии, мне больно это признавать, но я совершенно уверена, что эта мысль вообще не приходила Араминте в голову!

С нахмуренными бровями она была похожа на разгневанную сову; Филипп наклонился, чтобы ее успокоить.

– Я встретил Антонию, когда мы приехали. Она кажется совершенно уверенной в своих силах.

– Конечно! – Генриетта насмешливо посмотрела на Филиппа. – Эта девушка не станет заламывать руки от постигшего ее несчастья и со страдальческим видом ожидать своего принца. Араминта взвалила на плечи дочери все дела по дому. С годами Антония стала отличной хозяйкой и прекрасно знает, как принять гостей. Но и это еще не все! Ей пришлось самой управлять огромным поместьем и полностью заботиться о своем младшем брате Джеффри. Это настоящее чудо, что она нашла в себе силы не согнуться под тяжестью этих обязанностей.