– Вот возьми. Очки. Правда, черные. Но хоть глаза откроешь, – он достал из кармана рубашки солнечные очки и протянул девушке.

– Ха-ха! В черных очках вечером! В темноте!

Она надела очки. Привычные к пустыне арабы в своих длинных разноцветных хламидах и тюрбанах с удивлением посматривали на девушку.

– Может мне еще и белую тросточку взять?

– И звонко постукивать ею по мостовой? Да бесполезно. Все равно никто ничего не подаст.

– Такие жадные?

– Да просто нечего. Ты посмотри, куда приехала.

Сергей свернул с центральной улицы в проулок. Пройдя пару шагов, они оказались в трущобах, которые трудно было представить жителям северной страны. Ирина сняла очки. Проулок был завален камнями и мусором. Тут же, в беспорядке, стояли контейнеры для мусора. Горел костер. Жилища трудно было назвать домами. Их вообще трудно было как-то назвать. Полуразвалившиеся постройки, напоминающие гаражи пригородов Москвы 60-х годов, были обитаемы. На проломах, заменяющих окна, висели тряпки, дыры в стенах были кое-как заложены картоном, камнями, и другим подручным материалом. Посреди всего этого разора стоял ослик, прицепленный к двухколесной тележке. То ли женщина, то ли мужчина, в длинной красной хламиде и белой повязке на голове, таскал на ней мешки. Мальчонка в белом сидел на тележке и ждал. Сзади, на краях повозки были подвешены баулы.

– Пойдем в гостиницу. Я правда больше не могу, – Ирина повисла у Сергея на руке.

– Что? Параллельный мир? Нет, пойдем, посмотрим сувениры. А то вдруг времени больше не будет.

Он развернулся и пошел к освещенной улице, к магазинам и лавкам, увлекая девушку за собой.

Первая же лавчонка могла удовлетворить любые запросы по сувенирам.

– А почему ты говоришь, что тут параллельный мир? – девушка стояла у прилавка и безразлично перебирала вещицы.

– Потому что нам, обитателям болотных пространств, трудно представить жизнь в этой сухой песчаной пустыне.

– А тут никто и не живет. Это ж курорт! И потом, снежная пустыня, песчаная пустыня – какая разница?

– А ты представь, как немцы попали в Россию, как в потусторонний мир с однообразным пейзажем на огромной территории – среди болот – леса и поля. Они ж точно свихнулись сразу же.

– Ты сам разговариваешь как свихнувшийся.

Он выбрал синего человечка с огромным стоящим членом, синюю же, лазуритовую кошку и страшную алебастровую тарелку, всю испещренную черными штрихами и неровностями, как будто она тысячи лет пролежала в гробнице Тутанхамона.

– Ты будешь что-нибудь брать?

– Не, на перекрестке миров не отовариваюсь, – Ирина поставила сфинкса на полку, пальцем стерев с его шапочки пыль.

– Тогда я куплю тебе сувенир.

– Да не нужно мне сувенира, они тяжелые.

– Не знаешь, что я предлагаю, а отказываешься.

Расплатившись с лавочником, Сергей потащил ее к выходу. На улице у самой двери стояла кучка арабов. Те же лица, те же хламиды, те же тюрбаны. Они казались один в один такими же, как те, что предлагали проводить их по Хургаде час назад. Ирина попыталась рассмотреть лица.

– Пойдем же, – потянул ее Сергей, – ты что, увидела ожившие тени веков?

– Сереж, откуда у тебя такой язык? Ты говоришь, как черти кто.

– Язык у меня отличный, вот ты не целовалась со мной, а судишь по себе. Сам вырос. Пришли.

– Да, как в прошлый век попала.

Они вошли в ювелирную лавку. Зеркальные стены не мог закрыть даже огромный толстый хозяин. Он недовольно посмотрел на посетителей: пора было закрываться.

– Мы на минуточку. Картуш без надписи дайте мне.

Сергей взял в руки золотую подвеску – изящный овал без надписи, или какого-нибудь изображения на нем.

– Вот, когда ты придумаешь себе новое имя, сможешь написать его внутри.