Гревс молчал, переваривая услышанное.

– Дружище, надеюсь, вы, в свою очередь, осведомлены, что за этим контрактом охотятся и другие, и не только у нас? Мне кажется, что нелегко будет добиться того, что вы просите. Это весьма сложно, как я полагаю.

Гревс набивал себе цену, или же…? Неужели эта важная птица так хотела, чтобы ей напомнили о событиях годичной давности? Но ведь этого по-дипломатически не следовало делать, поэтому Коннор лишь слегка улыбнулся и произнёс:

– Мистер Гревс, я вас отлично понимаю, но по-прежнему надеюсь, что ваша помощь окажется полезной, ― он понизил голос, хотя прекрасно знал, что поблизости никого нет и их никто не подслушивает. ― Кстати, мои друзья просили упомянуть, что ваше личное участие в этом проекте составит 3%. Согласитесь, что это огромная сумма и ради этого можно перевернуть и горы.

Коннор был почти уверен, что после этого сенатор смягчится, поэтому ответ Гревса его просто шокировал:

– Знаете что, мистер Коннор, вы глубоко заблуждаетесь, предлагая мне такое и только благодаря нашей давней дружбе будем считать, что этого разговора вообще не было и оставим всё, как есть, больше не возвращаясь к этому вопросу.

Ланч завершался. Принесли любимый яблочный штрудель Коннора, но сейчас ему было совсем не до этого. Сенатор Гревс с видом оскорблённой добродетели откинулся на спинку и снова закурил.

А Коннор понял, что на данный момент провалил свою миссию. Но что же случилось? Он прекрасно знал, что сенатор – не непорочный агнец. Тогда напрашивался лишь один ответ. Конкуренты уже вычислили их ход и встретились с сенатором, каким-то путём убедив того в эти игры не играть. Даже возможно, что ему обещали ещё больше и Гревс будет исполнять подобную просьбу, но уже их соперников. Как бы то ни было, ясное дело, что сенатор содействовать Коннору и его друзьям вовсе не собирается. Что ж, Гревс, ты сам напросился на неприятности! Пусть план “А” не сработал, настало время для плана “Б”. Не хотелось доводить до этого, но ничего не поделаешь, придётся. Коннор также откинулся на спинку и посмотрел в недовольные глаза сенатора с некоторым вызовом.

– Мистер Гревс, ― начал он со слабой улыбкой, ― думаю, что история – лучшая из наук, потому что без прошлого не может быть и будущего. А как полезно иногда вспомнить прошлое, предаться воспоминаниям, представляя перед глазами прожитое. Все наши поступки оценивает лишь история и любое действие в прошлом неизбежно отражается и на будущем. Время летит и всё меняется, настоящее незаметно становится историей и нам иногда ошибочно кажется, что всё, что было, то прошло и не заслуживает больше внимания. Но это ведь отнюдь не так, сенатор?

Пространная глубокомысленная речь Коннора насторожила Гревса, он потушил сигарету и подался вперёд. Неужели этот мерзавец Дэн имел ввиду свои два миллиона?

– Я не совсем вас понимаю, дружище.

– А что тут понимать, дорогой мой? Просто каждый из нас всегда расплачивается за ошибки прошлого, и я, и вы, и все остальные. Нужно стараться их не совершать, а если уж дело сделано, то по крайней мере стараться их исправлять. Вы уж поверьте и примите на заметку совет старого друга.

Пульс сенатора участился, он немного побледнел, хотя старался оставаться невозмутимым. Он понял, куда клонит Коннор, и лихорадочно перебирал в уме все свои бывшие грехи. Несомненно, что у проклятого Коннора есть что-то на него и тот не упускает случая надавить на Гревса. Но что же это могло быть?

– Надеюсь, вы помните Джейсона Фурье? ― продолжил Коннор, а Гревс вздрогнул, услышав это имя. А Дэн уже не мог скрывать довольной улыбки. Он торжествовал и смаковывал свой триумф. Вот что такое, сенатор, играть игры с Коннором!