– Может ли ваша светлость простить меня? – спросил он.

– Простить вас! – изумленно воскликнула она. – Но за что, Ваше Величество?

– За то, что вовлек вас в досадное положение, но особенно за то, что решил, будто вы душевнобольная.

– Так вы подумали, что я сумасшедшая? – спросила девушка, широко открыв удивленные глаза.

– Когда настаивали, что я король. Но теперь я начинаю верить, что сумасшедший здесь именно я. Или же у меня поразительное сходство с Леопольдом Лутским.

– Вот именно, Ваше Величество, – ответила она.

Барни понял, что все его доводы бесполезны, и решил бросить это занятие.

– Ну, если вам так угодно, считайте меня королем, но, пожалуйста, хотя бы перестаньте называть меня «Величеством». Мне это действует на нервы.

– Ваше желание – закон… Леопольд. Но не забудьте о нашем прежнем уговоре.

Он улыбнулся Эмме. А принцесса-то очень даже ничего!

Они прибыли в Бленц затемно. Замок стоял на дальнем склоне холма, возвышавшегося над городом. Здание было древним, но сохранилось в прекрасном состоянии. Когда Барни поднял глаза вверх, он увидел мрачные каменные стены башен с бойницами, и у него защемило сердце. За этими стенами целых десять лет томился сумасшедший король!

– Бедный парень! – пробормотал он, но сам думал только о девушке.

Перед надвратной башней их отряд остановили караульные. Начальник караула, держа в руке фонарь, приблизился к подъемной решетке. Офицер, захвативший в плен Барни и Эмму, вышел вперед.

– Отряд королевской конной гвардии сопровождает Его Величество короля, который возвращается в Бленц, – доложил офицер.

– Король! – воскликнул начальник караула. – Так вы нашли его? – и приподнял фонарь, чтобы разглядеть своего монарха.

– Наконец-то, – прошептал Барни девушке. – Теперь меня реабилитируют. Ведь этот человек постоянно жил в Бленце и должен знать, как выглядит его король.

Офицер подошел ближе, высоко подняв фонарь, чтобы осветить лицо пленника. Он внимательно разглядывал Барни. В его поведении не было ни смирения, ни уважения, поэтому американец решил, что сейчас обман будет разоблачен. Он надеялся на это в глубине сердца.

Офицер повернул фонарь и посмотрел на девушку.

– А что это за девка с ним? – спросил он.

Начальник караула стоял рядом с лошадью Барни, и не успел он произнести эти грубые слова, как американец размахнулся и врезал ему по физиономии.

– Это принцесса фон дер Танн, дубина! – воскликнул Барни. – Хорошенько запомни это на будущее!

Офицер поднялся на ноги, бледный от ярости, выхватил шпагу и бросился на Барни.

– Ты умрешь за это, полоумный! – выкрикнул он.

Лейтенант Бутцов, командир королевской конной гвардии, рванулся вперед, чтобы предотвратить драку, а Эмма фон дер Танн соскочила с седла и бросилась перед Барни.

Бутцов схватил офицера за руку.

– Вы что, с ума сошли, Шонау? Вы вознамерились убить короля!

Тот рывком освободил руку, задыхаясь от злости.

– Почему бы и нет? – прорычал он. – Вы сглупили, не сделав этого сами. Ничего, это сделает Менк и получит звание барона. А я получу чин, по меньшей мере, капитана. Пустите меня к нему! Никто не смеет ударить Карла Шонау и остаться после этого в живых!

– Король не вооружен! – воскликнула Эмма фон дер Танн. – Вы посмеете хладнокровно убить невооруженного человека?

– Он вообще никого не убьет, ваша светлость, – спокойно проговорил Бутцов. – Отдайте мне вашу шпагу, лейтенант Шонау. Вы арестованы. То, что вы только что сказали, очень не понравится регенту, когда я доложу ему об этом. Советую вам держать себя в руках, когда гневаетесь.

– Это верно, – пробормотал Шонау, сожалея, что в своем приступе ярости невольно выдал план заговора против короля. Как большинство слабохарактерных людей, он боялся признаться в своей ошибке, но еще больше страшился последствий необдуманных слов. – Вы хотите отобрать у меня шпагу? – переспросил Шонау у Бутцова.