Повернувшись к брату лицом, Сульга поцеловала его в губы. Он ответил во сне. Наверное, представил, что ласкают его губы своей Эрисы. Осторожно пальчиками Сульга выпустила член Дженсера из-под одежды и начала гладить его. Он, итак, уже был тверденьким, но юной арленсийке очень хотелось проверить, что с ним можно сделать еще. Ведь никогда прежде ей не доводилась прикасаться к этим соблазнительным мужским отросткам. А зная, что это отросток Дженсера ее начала пробирать непонятная дрожь. Юной аютанке даже захотелось поцеловать его так же горячо, как она целовала губы Дженсера. Ведь ему будет приятно. А ей очень хотелось сделать брату приятно, пусть даже он думает, будто это ласка арленсийки. В этот момент муж Эрисы открыл глаза и увидел освещенное луной лицо сестры.

- Сульга, милая, - прошептал он. – Что ты делаешь?

- Делаю тебе приятно, - шепнула в ответ Сульга и сжала его член немного сильнее., водя ладошкой по всей длине.

Дженсер лег на спину, глядя на голубой осколок Андры, повисший в черном небе и чувствуя, как по телу все сильнее разливается приятное возбуждение.

- Я тебе нравлюсь, Дженсер? Скажи, - Сульга, не разжимая ладошку нависла над ним, и ее длинные черные волосы заслонили луну и все небо.

- Да, - выдохнул он. – Та очень красивая. Ты же моя самая любимая из всех наших бесконечных родственников.

- А кого ты больше любишь, меня или свою Эрису?

- И тебя, и ее. Я очень люблю вас, - горячо ответил Дженсер.

- Тогда… Знаешь, что тогда? Сделай меня своей женщиной. Сейчас, - крепко держа его член, она провела им себе между ножек. – Я очень хочу попробовать это с тобой.

А утром на ковре, где они спали в ту ночь, осталось немного крови. Сульга знала, что это святая кровь и возможно у нее теперь будет ребенок от мужчины, которого она очень любила.

Но все это было несколько дней назад. Теперь же они стали стоянкой в оазисе, где их ждало два прекрасных дня и две не менее прекрасные ночи. Днем в Мураке не так жарко, как на караванной тропе, и здесь много тени от пальм и фруктовых деревьев. Можно искупаться в озере и пить воды сколько захочется. А ночью… Ночью здесь было бы еще лучше, если бы Дженсер не был таким соней. Может хватит ему спать?

- Эй… дорогой мой, - Сульга провела по небритой щеке Дженсера, щетинки приятно кололи пальцы. – Почему ты все время спишь?

Он пошевелился и повернулся на правый бок. Но юная аютанка привыкла добиваться своего, поэтому ее пальчики сжали ноздри брата, лишая его воздуха. Вот тут он проснулся, приподнялся, озираясь по сторонам.

- Почему ты все время спишь? – поинтересовалась Сульга.

- Так ночь же… - казалось, что господин Диорич не слишком понимает вопроса.

- Не настолько уж ночь. Мельда еще над горизонтом, - Сульга потерлась своим носиком о его нос. – Хочешь меня порадовать?

- Мы же делали это только что, - в самом деле перед сном Дженсер занимался с ней любовью и делал все, что ей хотелось, от чего она визжала как дикая кошка. И после обеда они для этого уединились в пальмовую рощу. Ну почему боги ему подсовывают таких ненасытных женщин? Пожалуй, его родственница еще более сумасшедшая в этом, чем дорогая Эриса. Он обреченно вздохнул и начал стаскивать тунику.

- Нет! – остановила его сестра. – Я хочу с тобой к озеру. Представляешь, как там приятно сейчас плавать? В воде отражаются звезды, и мы плывем среди них словно нубейские боги в темном небе. И там, когда мы войдем в воду, я тебя очень порадую. Скажу такое, что ты даже спать не захочешь этой ночью.

Перспектива не спать этой ночью не слишком вдохновляла господина Диорич. Тем более эта ночь была их последней ночью стоянки в оазисе. А дальше долгий, утомительный путь до Фальмы. Но отказать любимой сестре он не мог, ведь она и Эриса – те два человека, которым он отдал свое сердце.