Гаишник с сомнением покосился на говорившего.

– Права такого не имею, – вдруг сказал он сурово. – Ничего плохого гражданка не совершила, плакала сильно, вот я и подумал…

– Тебя тут не думать поставили! – завизжал «серый костюм». – Ишь, разговорился… Делай, что велено: в сумочку ее загляни, наверное, там аппаратура и лежит!

– Вы мне не начальник, – хмыкнул гаишник, – на своих слюной брызгайте.

– А ну живо назовись! – покраснел мужик. – Представься по всей форме!

– Николаев Евгений, – заученно ответил патрульный, – сержант.

– Все, теперь безработный, уж я позабочусь о твоем увольнении, – злобно пообещал незнакомец.

– Смотри не лопни от важности! – заржал уже в открытую патрульный. – А то я тут прямо весь перепугался, пойду памперс надену…

Продолжая смеяться, Николаев исчез в толпе, а дядька в сером шагнул к Алисе. Я моментально загородила собой безумную.

– Не трогайте ее!

– Отвали, убогая, – презрительно прищурился хам.

Но я схватила безучастно взиравшую на нас Алису за руку и рявкнула:

– Сам отвали! Бедная женщина не в себе, ей плохо, у нее с головой беда… Если тронете ее хотя бы пальцем, мигом получите в нос!

Нахал неожиданно улыбнулся.

– Уж не ты ли со мной драться надумала? Комар в джинсах…

Я стиснула зубы, а грубиян спокойно продолжил:

– Уводи свою психопатку. Зачем ты ее на улицу вытащила? Таким дома сидеть следует, за запертой дверью.

И тут Алиса тихонечко сообщила:

– Там, на земле, мой муж.

– Пошли скорей, – велела я.

– Нет, правда, здесь, под одеялом, лежит мой муж Алексей Петрович Кононов.

– Ох, беда, – вздохнул мужчина. – Чего только психам на ум не взбредет… Паспорт при нем совсем на другое имя.

Несмотря на холодный день, мне стало жарко, потом внезапно заболела голова.

– Уходите, – велел мужчина, – нечего тут стоять!

– Значит, по документам он не Алексей? – растерянно осведомилась Алиса.

– Да, – кивнул дядька.

– Нет! Алеша! – стояла на своем умалишенная. – Кононов!

– Вы ошибаетесь, за рулем «Мерседеса», устроившего тут аварию, сидел некто Ведерников, – попытался вразумить Алису мужчина, неожиданно растерявший недавнюю пещерную грубость.

– Нет, Алеша.

– Да уведи ты ее отсюда… – взмолился мужик, поворачиваясь ко мне. – Можно, конечно, ребятам свистнуть, мигом утянут, так ведь жаль несчастную. Даю тебе две минуты, если не уберешь бабу, пеняй на себя, силком уволокут. Без нее тошно.

Я дернула Алису за рукав:

– Хочешь кофе?

Дурацкий вопрос, но отчего-то именно он пришел мне сейчас на язык. Неожиданно Кононова кивнула:

– Да.

– Видишь, вон там дом?

– Да.

– Пойдем, выпьем горяченького, у меня в кабинете поговорим.

– Здесь мой муж, – упрямо пробормотала Алиса, но с места стронулась.

– Конечно, конечно, – закивала я, подталкивая уже не сопротивляющуюся Алису к бело-красной ленте, – мы просто подождем в спокойном месте, пока закончится суета. Эй, Николаев Евгений!

Стоявший в оцеплении знакомый сержант повернул голову.

– Чего тебе?

В этот момент в мою спину уперлась крепкая рука, я ощутила тычок и услышала сердитый голос:

– Просто прут и прут! А то не видно, что тут ходить запрещено? Ну, бабы!

– Эй, не толкай ее! – рассердился Николаев. – Она ж тебе не мешает!

Я тоже хотела вслух возмутиться, но в тот момент болтавшаяся у меня на плече сумочка упала на тротуар. Во все стороны веером разлетелись мелочи: губная помада, пудреница, носовой платок, ключи от машины.

– Вот, блин, урод! – в сердцах воскликнул, подходя к нам, Евгений, кивнул мне: – Давай собирай свой хабар, пока не затоптали. Я твою убогую придержу.

– Это мой муж, – упорно повторяла между тем Алиса.

– Точно, – кивнул сердобольный сержант.