– Привет, Хэллоуэй, – поздоровался с ним Макнаб, вернувшийся с выезда на место происшествия. – Как дела? Слышал, тебе дали интересное поручение?

– Пошел в задницу, кретин!

Макнаб сдвинул брови, но потом обратил внимание на бледное, покрытое испариной лицо Хэллоуэя.

– Слушай, ты не заболел?

Хэллоуэй осушил еще один стакан холодной воды.

– Вали отсюда, не то все увидят, что за педик ходит в любимчиках у Фини!

– Ты спятил? – Это было что-то новое. До сих пор Макнаб и Хэллоуэй неплохо ладили. – Можем пойти в спортзал и разобраться. Посмотрим, кто педик у нас в отделе.

В этот момент к автомату с водой подошел Фини и сразу почувствовал напряжение в атмосфере.

– Макнаб, мне нужен был твой рапорт уже десять минут назад. Хэллоуэй, если ты провел все это время стоя у автомата, я могу найти для тебя еще какую-нибудь работу. Иди и займись делом.

– Позже разберемся, – процедил сквозь зубы Хэллоуэй и поплелся к себе, изнывая от головной боли.

Вместе с Пибоди Ева побывала в больнице и побеседовала с Сузанн Коэн. Женщина горько плакала, очевидно, только теперь в полной мере осознав, насколько глубокой была ее привязанность к Ралфу.

Но она не смогла сообщить ничего существенного. Ее версия инцидента на крыльце соответствовала версии Рини, как и характеристика Луи Когберна. Он был тихим человеком, если не считать пристрастия к громкой музыке, и всегда держался особняком.

– Обычно так и бывает, – заметила Ева. – Каждый раз, когда какой-нибудь тип начинает бушевать и попадает в кровавую историю, все говорят, что он был тихим и безобидным. Хоть бы раз услышать, что он был маньяком, поедавшим живых змей.

– А помните парня, который откусывал головы голубям, прежде чем сигануть с крыши своего дома?

– Да, но он не нападал на других, так что не пытайся меня приободрить. – Ева достала из кармана сигналящий телефон. – Даллас.

– Хочу сообщить свежие данные, – заговорил Моррис. – Правда, я еще провожу тесты и окончательных результатов пока нет…

– Как ты меня обрадовал!

– Терпение, Даллас. – Голос Морриса звучал торжественно, как у человека, заявляющего, что он обрел Иисуса. – То, что мы обнаружили, достойно упоминания в медицинских журналах всего мира. Мозг этого парня выглядит так, словно подвергся атаке изнутри. Но там нет ни опухоли, ни каких-либо признаков заболевания.

– Тем не менее мозг поврежден?

– Еще как! Его словно начинили микроскопическими зарядами. Помнишь, как я сравнил его с надутым до предела воздушным шаром?

– Да.

– Вообрази такой шар в замкнутом пространстве – в данном случае в черепе. Шар раздувается все сильнее, а пространство остается прежним. Ему не хватает места, давление растет, капилляры лопаются, кровь течет из ушей и носа, а потом – бах!

– Приятная картина, ничего не скажешь.

– Бедняга должен был страдать от мучительных головных болей. Я отправил ткань в лабораторию для дальнейших анализов и вызвал невролога.

– Могло подобное повреждение спровоцировать внезапные насильственные действия?

– С уверенностью сказать не могу. Но такая боль могла заставить его утратить контроль над собой. В принципе боль служит предупреждением – человек чувствует, что с ним что-то не так. Однако очень сильная боль вполне способна свести с ума, а поражение мозга, например опухоль, спровоцировать неадекватное поведение. Этот мозг, безусловно, был поражен.

– Чем?

– Похоже, каким-то неврологическим вирусом. Более точного определения придется подождать.

– О’кей, держи меня в курсе. – Ева отключила связь. – Судя по всему, полицейская проблема превращается в медицинскую. Человек, страдающий пока что недиагностированным неврологическим заболеванием, убивает одного соседа и нападает на другого. Вмешательство полиции приводит к гибели нападавшего. Интересно, как бедняге Трухарту удастся объяснить это ОВР?