Дальше Джексон все берет в свои руки. Быстро заканчивает это исступление в котором я позволяю себе сгореть дотла. Пара глубоких толчков и я валюсь ему на плечо, ощущая как во мне сжимается член.

За минуту до того, как мои мир окончательно разрушится я перебираюсь на пассажирское сиденье и принимаю от Джексона влажные салфетки. Медленно догораю… хочется продолжать стонать от удовольствия.

Приведя себя в порядок, Джексон подхватывает полупустую пачку с сигаретами и вытряхивает их на приборную панель перед собой. В пустую пачку заталкивает использованный латекс и пачку кидает себе под ноги.

Берет одну сигарету и подкуривает ее.

— Какие планы? — сжимаю в кулаке грязные салфетки. Мне бы собрать себе в кучу и пойти выкинуть их, а заодно и пачку из-под сигарет, но я не могу пошевелить. Даю себе еще немного временить побыть в этой блаженной эйфории, которая разрушится через: три, два, один…

— У меня? — недовольно сведя брови, Джексон смотрит на меня. — Тебя не касается какие у меня планы, о твоих я точно знать не хочу.

Три…

— Что это значит? — выравниваюсь и поворачиваюсь к нему в пол-оборота. Вся блаженная эйфория куда-то улетучивается от такого тона. — Кстати, что это за цирк ты устроил в пабе? Это как минимум не красиво, не думаешь?

— Ты о чем? О Трэвисе? А в чем, собственно, проблема? Уверен, он тебя бы не обидел. Думаю, даже если наоборот. Тебе же нравятся когда с тобой обращаются грубо.

Два…

— Ты за кого меня принимаешь? — теперь мой черед хмурить брови. — Я что, шлюха по твоему?

Один…

— А что нет? — выдыхает дым мне в лицо, откровенно разглядывая: — Ахеренная, спору нет. Эмигранточка, решившая через раздвинутые ноги найти себе покровителя. Кстати, Трэвис отлично подходит на это роль. Я — точно нет. Поэтому, будь добра, перестань смотреть на меня такими влюбленными щенячьими глазами. Ни к чему это не приведет. Максимум, буду трахать тебя пока мне это не надоест. Или…

— Ты что несёшь? — сраженная наповал, перебиваю его: — Ты в своем уме? Я не шлюха и мне не нужен никакой покровитель!

— Да, точно, ты не шлюха. Ведь я тебе даже не плачу!

Я дергаю дверную ручку, желая к черту исчезнуть отсюда, но дверь почему-то не подается.

— Выпусти меня отсюда! — кричу не своим голосом. Боже, какая я дура! Неимоверная идиотка!

Да, как так-то?

Его каждое слово хуже пощёчины, что больно жалит по лицу. Как я могла допустить такую ошибку. Я для него всего лишь безотказная девка, которая любит грубый секс, да еще и кончает на его члене.

— Выпусти!

Джексон хватает меня за волосы и тянет на себя. Разворачивает мое лицо к себе.

— Успокойся, Лилит! Никуда ты не денешься, — одним пальцем убирает с лица растрепанные пряди, двумя другими держит сигарету, дым от которой больно режет глаза, вызывая слезы. — Ты будешь моя еще пару недель, пока я официально не женюсь, — поджимает губы, обдумывая следующие слова. — А может еще дольше… вряд ли моя обворожительная милая женушка согласится на грязный секс. А ты, я знаю, согласишься…

— Пошел к черту, урод! — с расстановкой шиплю сквозь зубы.

— Как миленькая согласишься, — смеется в лицо, разглядывая меня. — Надо же… глупая влюбленная дурочка…

Хватка ослабевает и я выворачиваюсь от его руки. Сама на приборной панель нахожу кнопку снятия блокировки дверей и тычу в нее. Вылетаю из машины:

— Еще раз подойдешь ко мне, и я заявлю об изнасиловании! Ты меня услышал?! — швыряю в него салфетки, злобно продолжая: — Все телесные подтверждения у меня имеются, Джексон Эверетт! Я даже знаю, где ты работаешь!

Громко захлопнув дверь, я чуть не попадаю под машину, когда на эмоциях срываюсь с места. Одарив меня громкой порцией сигнала, водитель такси все же пропускает и я убегаю с проезжей части. В парк. В самую глушь. Жалея, что тот таксист все-таки не сбил меня.