Есть и другая версия. О ней говорила сводная сестра Василия – Зинаида Степановна. По ее словам, в период коллективизации в Дмитровке у отца забрали землю, скот и весь сельскохозяйственный инвентарь. Как тогда мрачно шутили: «Колхоз – дело добровольное, хочешь – вступай, не хочешь – расстреляем». Однажды Степан Петров взял в колхозе бутылку керосина для растопки дров. По доносу одного из родственников Петрова осудили и отправили на строительство Беломорканала. Дети остались у его матери (бабушки Софронихи, как ее называли).

Дело в том, что еще до ареста Степана Петрова его молодая жена уехала в свое родное село Денисово. С собой она забрала свою дочь Лену. Осенью 1932 года для крестьян наступили трудные времена. Быстро иссякли скудные запасы продовольствия. От голода люди стали пухнуть, умирать. Весной 1933 года старенькая бабушка отправила своих внуков Васю и Степу на поиски мачехи, чтобы прокормиться. Мальчики пошли пешком и заблудились.

Как оказалось, они пошли не в направлении Мелитополя, куда следовало идти, а в противоположную сторону. Голодные, со сбитыми ногами, они дошли почти до окраины Бердянска (а это 80 километров). Ели в основном траву и рыбу, подобранную на берегу Азовского моря. Добрые люди им подсказали: «Идите вдоль моря, никуда не сворачивайте и придете в Денисово».

Ослабевший от голода Василий не помнил, куда пропал его младший брат. Когда он дошел до Денисово и разыскал мачеху, то она сразу его не узнала. Перед ней стоял кто-то грязный, худой, со слипшимися волосами, похожий на привидение. Увидев его, она и еще несколько женщин бросились бежать. По дороге им повстречался знакомый старик.

«Дедушка, там какое-то страшилище!» – закричали женщины.

Старик оказался не из робкого десятка. Подошел поближе, посмотрел. Потом позвал женщин. Когда Александра Филипповна признала в «привидении» пасынка, то долго отмывала его в море. Она была хорошей поварихой, поэтому куховарила в рыбацкой артели. Это и спасло их от голода. Мачеха Александра Филипповна также шила сорочки, платья из мешковины. Люди расплачивались продуктами (кто что даст) – это тоже помогло выжить в трудное время.

В 1934 году вернулся из заключения Степан Софронович. Его досрочно освободили за примерный труд. Было тогда такое поощрение. Он сразу же увидел, что один из посаженных им дубков во дворе дома засох, и понял, что случилась беда. Отец долго искал младшего сына. Ходил по близлежащим селам, расспрашивал, не видели ли такого-то мальчика. Были слухи, что обессиленного от голода Степу подобрали какие-то люди, выходили его, потом он у них пас скот. А вот что случилось дальше, никто не знал.

Как видим, по поводу ареста Степана Софроновича Петрова существуют две версии. В Советском Союзе в 1930‑е годы была налажена разветвленная сеть слежения за «политически неблагонадежными и социально чуждыми элементами населения», как написано в одном из документов ОГПУ СССР. Кроме враждебных политических партий, организаций и союзов, имелся перечень явных и скрытых врагов советской власти. В числе последних был весь бывший офицерский и рядовой состав белых движений и армий. Степан Петров попал в этот список скрытых врагов советской власти.

Но думается, что, скорее всего, он был осужден за «хищение социалистического имущества». Статья все же была не политическая, а уголовная. А уголовные элементы, согласно существовавшей тогда теории, поддавались «перековке» (в отличие от политических оппонентов советской власти). Один из лозунгов тех лет гласил: «Если враг не сдается – его уничтожают».