Никаких претензий, лишь знакомая теплота в несмелой улыбке. Три недели выворачивание души наизнанку, постоянных ссор, упреков. Регулярных подначек на тему одежды, грязи в квартире, внешности — и здравствуйте! Словно мы и не ругались до сегодняшнего дня.

Странный день. Очень.

— Столько впахивать на тренажерах я не готова, — пробормотала я, сбрасывая туфли.

Пусть считает меня плохой женой, которой плевать на отъезд мужа. Мол, нехорошая какая, ушла на тренировку вместо проводов. Все лучше, чем утренняя ругань и взаимные упреки.

— Волосы влажные, ты не сушила?

— Торопилась домой, дел куча. Видео не записаны, а там подписчицы ждут. Вечером хотела с Никой выпить кофе.

Ваня поймал прядь, стоило приблизиться. Пальцы осторожно прошлись по всей длине, вызывая в теле дрожь.

Я прикусила губу, чтобы не застонать в голос. Он будто меня гладил, вот так же аккуратно и ласково, как в прошлом. Когда мы еще не поженились, зато счастья и любви из нас было ковшом не вычерпать.

«Ты очень вкусно пахнешь. Малина?»

— Малиновый шампунь? Люблю его на тебе.

Я моргнула, и мираж исчез, а вот Ваня остался. Как и вопрос, повисший между нами.

— Что? — задохнулась от удивления.

Господи, как давно я этого не слышала! Чуть сердце в пятки не укатилось от шока и невообразимой надежды, свет которой вспыхнул в сознании.

— Говорю, что малиной пахнешь, — хмыкнул Ваня и накрутил прядь на указательный палец. — Только волосы все же лучше высушить, Лен, иначе заболеешь.

— На улице тепло.

— Дождь, вообще-то, собирается.

— А утром было солнце, — пересохшими от волнения губами выдавила я, затем отогнала подальше назойливый звон разума.

Я не хотела ничего спрашивать про Аллу и портить момент. Только не снова, иначе получилось бы как вчера. Да и Ваня тянул с беседой, даже на время больше не смотрел. Будто и не торопился никуда. Прожигал меня взором насквозь, пока под тонким хлопком его рубашки опускалась и поднималась грудная клетка.

Жесткие пальцы отпустили волосы, перебрались на затылок с цепкостью паучьих лапок. Крепко стиснули, заставляя ахнуть от легкой боли, после чего меня дернулись в терпкий кокон с нотами табака и дождливого леса осенью. Задохнувшись, я открыла рот.

— Иди сюда, — последовал приказ, который я не могла и не хотела игнорировать.

За секунду меня подняла на трюмо, спина прижалась к зеркальной поверхности. Наверняка останутся отпечатки, но меня это сейчас не волновало. Вот Ваня — да. Когда вклинился между раздвинутых ног, отбросил подальше спортивную сумку, вырвав предварительно из моей руки, и прижался теснее.

Хотя куда бы. Без того снесли какие-то мелочи, вроде расчески и диффузора. Часть моих вещей из сумки вывалилась на пол, но никто не обратил на них внимания. Только на дурманящий аромат ландыша, что стремительно заполнял помещение. И сверкающие осколки стекла рядом с аромапалочками.

— Самолет, — пискнула я, чувствуя прикосновение родных губ, и невольно лизнула их кончиком языка.

У кого-то же должны работать мозги!

— На поезде доберусь, — отдался молотком в ушах охрипший голос, а ладони заскользили по талии к поясу джинсов. — Сапсан домчит за три с половиной часа.

— А форум?

Я отстранилась, чтобы глотнуть воздуха, затем рухнула под вайдовую гладь. Сердце билось птицей, пойманной в силки, а пульс ударял по вискам. С каждой секундой все сильнее и сильнее. Заставлял задыхаться от восторга, словно я пробежала кросс на уроке физкультуры. Так сладко и страшно не было никогда. Казалось, что ещё немного, и меня утащит в пропасть. На дно заиндевевшего озера, волны которого плескались в глазах Вани.