– Но почему? – возразил я, поворачиваясь и опираясь спиной на перила. – Может, мы впадаем в паранойю, а службы не имеют к произошедшему никакого отношения?

– Хочешь проверить это на собственной шкуре?

– Почему бы и нет? – отпарировал я с растущей уверенностью, но только в голосе. – Может, под стражей я буду в большей безопасности? Там ведь есть камеры наблюдения и…

– И не такие трагедии случались, Верн.

– Вернер, – поправил я.

– Речь идет лишь о необходимости соблюдать осторожность. А пока никто тебя не преследует, ты имеешь право свободно передвигаться.

– Имею право только теоретически, – понурил я голову. – Убежал с места преступления, хотя первое, что мне нужно было сделать, – явиться в полицейскую комендатуру…

– Ты был в шоке.

– Который позже прошел. И если дело дойдет до суда, мой выезд из города сыграет против меня.

– Ничего.

Я фыркнул. Самоуверенность этой девушки не соответствовала никакой логике. Но, может, не стоит удивляться? Детективные агентства редко конфликтуют с полицией.

– Коль уж мы заговорили о шоке… Ты избавился от телефона? – поинтересовалась Клиза.

– Нет.

– Зачем вообще ты забрал его из квартиры Блицкого?

– Не знаю…

Йола несколько секунд молчала, но я прекрасно знал, что она хочет мне сказать. Я был обязан выбросить единственную оставшуюся от друга вещь. Иначе, раньше или позже, аппарат Блица станет для меня отягчающим обстоятельством.

Я тяжело вздохнул и, оглядевшись – не заметил ли кто? – бросил телефон в Одру. Тот сразу же исчез в мутной воде.

– Знаю, что не хочешь этого делать, но должен…

– Уже сделал, – прервал я ее.

– Хорошо.

Клиза снова умолкла. Я понимал, что ей неудобно молчать в ситуации, когда тишина была самым говорящим подтверждением множества моих проблем. Видимо, она лихорадочно обдумывала, как выйти из этой ситуации. Наконец выбрала, что могла, из худшего.

– Ты никому сейчас не должен доверять.

– Спасибочки, – отреагировал я. – Именно что-то в этом роде я и хотел услышать.

Она вздохнула, а я пошел вперед.

– Если ты не намерен приехать сюда, то хотя бы находись вне зоны действия радара.

– Как?

– Мы во всем тебе поможем, – заверила Йола. – Сейчас сними комнату в каком-нибудь мотеле в предместье города. Имеются у вас такие?

– У меня сейчас нечем оплатить даже самую заброшенную подворотню, – жалобно сообщил я.

– Пусть тебя это не заботит.

– А кто за это заплатит? Вы? Внезапно переквалифицируетесь в кредитную фирму?

Я понимал, что должен наконец сменить тон и отбросить подозрительность. Безусловно, у меня был повод никому не доверять, но для людей, на которых полагался Блиц, мне нужно было сделать исключение.

– Твоим делом заинтересовалась сама Кассандра, – сообщила Йола, словно это могло что-либо мне пояснить.

– Кто это?

– Руководительница нашего агентства.

– Я думал, что ваш хозяин – Роберт Рейманн.

– Это так, но он давно уже перестал интересоваться делами агентства. Сейчас все зависит от его жены, а я постаралась, чтобы она была захвачена твоим делом не меньше, чем ты сам. Она уже увлечена им, а по мере поступления информации и продвижения еще более увлечется.

– Ну, думается, не настолько, чтобы оплачивать мой ночлег.

– Спокойно. У этих людей нет нужды пересчитывать каждый грош.

Или она пыталась внушить мне, что намерена деликатно надуть их, или же просто меня удивляли такие вещи со стороны других.

Шагая в сторону старого города и минуя прохожих, я ловил их пристальные взгляды, обращенные, казалось, только на меня. Потом до меня дошло, что никакая это не игра воображения. И дело не в подозрительности. Я сам привлекал их внимание, выглядя как потерянный.