Это была ее первая зима в Пьер-э-Метале, и город предстал перед ней совсем другим, полностью облаченным в серое. Даже снег здесь быстро превращался в грязное месиво, взрытое колесами, покрытое слоем сажи. Паровые топки работали во всю мощь и зловеще гудели под землей. По тыльным стенам домов змеились трубы, шипящий пар прорывался из-под ржавых вентилей, дым поднимался над крышами, смешивался с облаками – низкими и тяжелыми, будто отлитыми из свинца.

Спустившись к Почтовому каналу, Флори пожалела, что не прихватила с собой шарф. В низине дул пронзительный ветер, принося с собой запах сырости и рваные клочья дыма, что испускал паровой ледокол. Его огромная туша медленно скользила посередине канала, вспарывая ледяную корку, точно шелковую ткань.

Зимой порт становился медлительным и ленивым, суда ходили редко, а потому Флори сочла большой удачей, что ближайший паром отбывал завтрашней ночью. Купив билеты, она поспешила к причалу Плавучей почты. На волнах покачивалась лодка, куда уже грузили ящики, заполненные зелеными конвертами. Вскоре к ним добавился еще один, запечатанный второпях, под недовольное ворчание клерка, которому пришлось лишний раз высунуть нос на холод. И все же ее письмо в числе прочих попало на борт и отправилось в Делмар.

О возвращении Дарта Флори всегда узнавала заранее. Первым его чуял Бо, садился у двери и начинал нетерпеливо поскуливать. Следом оживал безлюдь: стены наполнялись гулом и вибрировали, заставляя дверной колокольчик подыгрывать. Это уже стало привычной частью быта, но сегодня от знакомых звуков Флори испытала особый трепет и поспешила в холл, где уже ждал Бо.

Мелкая ледяная крупа дробью стучала в стекло, точно уличные хулиганы бросали в него камешки. Выглянув в окно, Флори увидела лишь одну фигуру: втянув голову в плечи, к дому шагал Дарт. Служебный автомобиль еще пыхтел у дороги, желтый свет фар разъедал сгустившийся сумрак, словно освещал ему путь.

В дверях Дарт небрежным жестом отряхнул волосы, пытаясь избавиться от снежной крупы до того, как она истает. Бо, крутившийся под ногами, недовольно зафырчал, попав под раздачу или обидевшись, что внимания удостоили не его, а Флори.

– От тебя пахнет миндалем, – сказал Дарт, притянув ее к себе. Пальто было промозглым, ткань отдавала дымом и мокрой шерстью. – Выпечка?

– Успокаивающие микстуры.

– На ужин?

– Для безлюдей, – с виноватой улыбкой ответила Флори, развязывая шарф на груди Дарта. – Фран жаловалась, что Дикий дом капризен в холода.

– Как и все мы. Верно, дружище? – Дарт наклонился к Бо и потрепал его за ухом. Тот вильнул хвостом, что вполне могло сойти за согласие.

С минуту Флори наблюдала за ними, нервно перебирая в руках шарф, усеянный бисером талых снежинок, а потом спросила:

– Как прошел день?

Усталый вздох все сказал за него.

– Третий ложный вызов за неделю. Безлюдей готовы обвинять в чем угодно.

– Ничего не меняется. – Пожав плечами, она поспешила на кухню, спохватившись, что не освободила стол.

– А у тебя? – бросил вдогонку Дарт.

Флори втайне обрадовалась, что он задержался в холле, снимая пальто и ботинки. У нее было время, чтобы сгрести все склянки в деревянные ящики и обдумать, стоит ли рассказать о неприятностях сразу. Спрятав пузырьки, она решила, что отложит разговор, чтобы не портить настроение перед ужином.

– Сложный день, – ответила Флори, ставя чайник на плиту.

– Оно и видно, – хмыкнул он, войдя на кухню, превратившуюся в лабораторию.

Ящики с микстурами занимали подоконник, склянки с химикатами и маслами стояли на столе, а под ним, задвинутая подальше, скрывалась перекатная подставка, заполненная оловянными плошками и мерными емкостями. Над всем великолепием была натянута бельевая веревка, а на ней, прицепленные деревянными прищепками, трепыхались пестрые бумажки. Это напоминало ярмарочную гирлянду с флажками, если не приглядываться и не вчитываться в рецепты микстур.