Южное солнце нещадно палило над Делмаром, прохлада бриза растворялась в дрожащем мареве. После весенних дождей и ветров установилась привычная для здешних мест жара, хотя лето едва началось. Риз вытер пот со лба, жалея, что отказался от машины.

В конторе его никогда не оставляли в покое: бесконечные вопросы, новости, жалобы, обсуждения… Часовая прогулка могла заменить отдых, но шумные улицы быстро поймали его в сети торговых рядов – в Делмаре они были повсюду. Пробираясь сквозь толпу, Риз только успевал вежливо отнекиваться от крикливых зазывал, что норовили придержать его за локоть, обратить на себя внимание и утащить к прилавкам.

Чудом вырвавшись из лап торгашей, он свернул на тихую улицу и остановился в тени кипарисов, переводя дыхание перед последним рывком. К зданию, куда направлялся Риз, вел крутой подъем. Обычно такие улицы оборудовались лестницами, но о редких посетителях детского приюта никто не позаботился.

Территорию ограждали высокий забор и густая роща, а где-то в глубине прятались корпуса: новый, построенный пару лет назад, и старый, простоявший в запустении достаточно времени, чтобы стать безлюдем. Именно он и представлял интерес для Ризердайна. По его подсчетам, как раз подходил срок, чтобы начать работу с домом и создать в нем небольшую фабрику, где могли бы трудиться выходцы из приюта.

Шагнув за ворота, Риз сразу ощутил на себе десятки взглядов, будто актер, вышедший на театральные подмостки. В окнах замаячили любопытные лица, дети, играющие на улице, загалдели и замахали руками, когда он прошел мимо. Каждый воспитанник знал, что живет в приюте под попечительством господина Ризердайна.

Он помахал в ответ, стремительно пересекая двор, и поднялся по ступеням, где его уже поджидала директриса. Высокая и сухощавая, с треугольным, словно заточенным лицом, госпожа Бланда напоминала стрелу, а сегодня выглядела такой строгой и напряженной, будто чувствовала за спиной натянутую тетиву лука. Прежде чем Риз успел сказать что-то кроме приветствия, она скрылась в дверях, приглашая последовать за ней.

В светлых коридорах веяло приятной свежестью, сохранявшейся даже в знойные дни. Этого удалось добиться, заложив в стены горную мяту и научив безлюдя использовать ее для охлаждения. После удачной пробы Риз применял технологию во многих домах, чем заслужил особое признание среди богачей, ценящих комфорт.

Двери в директорский кабинет были распахнуты настежь, но госпожа Бланда, пропустив Риза вперед, плотно закрыла их – чего прежде не делала никогда. Незаданный вопрос таял на языке, точно лакричный леденец, пока Риз наблюдал, как госпожа Бланда стремительно преображается: выдыхает, опускает плечи и меняет маску строгости на неподдельное беспокойство. Запертые двери позволили ей, наконец, проявить истинные эмоции.

– Вам лучше сюда не приходить, – выпалила директриса.

– Не хотел никого тревожить и привлекать к себе излишнее внимание. Мне нужно лично взглянуть на безлюдя, чтобы…

Ему не позволили договорить, прервав речь учительским жестом, и он послушно умолк. Госпожа Бланда прошла к окну, нервно поправляя безобразное жабо на рубашке, и, выдержав долгую паузу, выдала:

– Извините, Ризердайн, с безлюдем ничего не выйдет.

– В каком смысле? – переспросил он, чем привел ее в замешательство. Директриса опустила голову, словно ожидала увидеть ответ на полу.

– Ничего не выйдет, – повторила она. – Ни с безлюдем, ни с землей. – И снова повернулась к окну, указывая направление, как стрелка компаса.

Из кабинета открывался вид на часть рощи и старое здание приюта. Так было прежде, а сейчас Риз увидел только пустую площадку, проплешину посреди деревьев. Безлюдь исчез.