- Если тебе от этого станет легче, – убирает руку, пока по ней не хлопнула непредсказуемая девчонка. – я своих родителей тоже потерял. Правда, это было очень давно.
- Мне от этого не легче. – Шмыгает маленьким носиком и вновь погружается в потолок.
- Хочешь… - не говори этого. Не предлагай. Что ты творишь?! Кто тебя тянет за язык, придурок? – … я убью Аркашу?

- Что?!
Бля. Лучше б молчал.
- Ничего. – отмахивается, словно не он сейчас предложил ей убить человека. 
Развязывать войну из-за девчонки? О чём он вообще?
Ещё шумиха по Кротову не стихла. Какой Аркаша? Он, конечно, может всё сделать тихо и незаметно. Но Аркаша пока не стоит костью поперёк его горла. Поэтому… - забудь.
Что это был, блять, за порыв? Совсем с катушек съехал? Это всё она. Чёртова ведьма. Нужно избавиться от неё. Взять то, что хочет, и избавиться. 

...
- Слабоумный! – толчок в плечо. Настолько сильный, что его ноги непослушно запинаются об корявый кленовый корень, что торчал из промерзшей земли. – Что? Так и будешь молчать?
Смех. От этого мерзкого, задушенного смеха, ему хочется заткнуть уши. Не слышать. Не слушать. Сделать вид, что его здесь нет. 
Руслан упирается ладошками в колючую землю и пытается подняться. Не слушай их. Это они слабоумные.
Удар по ногам, неожиданная подсечка, и он снова падает, больно ударяясь локтями.
- Ну? Заплачь хотя бы! – да, заткнись ты уже! Оглядывается на пацанву. Они закатываются от смеха, держась за животы. Шестёрки. Корж у них тут самый главный. Гады. – Может, так ты заговоришь?
Хватает его за грудки поношенной куртки с чужого плеча, и толкает в сторону.
- Пацаны! Помогите мне! Я тут где-то собачье дерьмо видел!
Тащит его под громкое улюлюканье и гогот. Руслан вырывается. Но силы не равны. Потому что Корж старше его на несколько лет и крупнее раза в три.
Бесится, что Руслан не стал перед ним стелиться. С самого первого дня, по прибытии в детдом, смотрел на всех свысока. Ни с кем не разговаривал, кроме педагогов. И с Шуриком. Он был на год младше, хромой. Но весёлый и отзывчивый. К нему Руслан прикипел. А остальные – оно того не стоит. Вот они и бесятся до сих пор. Слабоумным прозвали. Идиоты. 
Руслан падает, ноги ползут вслед за телом. А они всё смеются.
Слабоумный!
Слабоумный!
Какофония из мерзкого хохота, посторонних звуков и собственного рычания… она доводила до той самой точки кипения. Точки невозврата. 
Пока его тащат, он хватается за приблудившуюся корягу. Цепляет неожиданно сильными пальцами…

- Я не слабоумный! – Рычит. Впервые одаривая их парой слов. 
Размах… он и не подозревал, что его руки могут быть такими сильными.
Корж валится на землю, а Руслан продолжает стискивать в руках увесистую палку. Прижимает её к себе и скалится. Как зверёныш, что ждёт ещё одного нападения. Опускает взгляд, глядя на то, как из-под головы белобрысого обидчика сочится кровяная дорожка. Пачкая собой чуть подтаявший снег в алый цвет.
- Ах ты урод! – слышит со стороны. Совсем близко. Бах!
Темно. Глухая боль в голове.
Дёрнулся, чтобы отбиться…
Чёрт… ловит собственное ускользающее дыхание. Виски пульсируют так, что даже глаза болят. Словно кто-то пытается выдавить ему глазные яблоки.
Опять. Опять ему это снится. Будто заезженная потертая кинопленка. Изображение смазано. Но ощущения… зашевелился каждый волосок. Больно. Так, сука, больно. 
Отдышался, наконец. Провёл ледяными пальцами по волосам и осмотрелся. Комната не его. Конечно… как он мог забыть?

Тихо хмыкает и мягко подгребает к себе спящую девушку. Горячая. Внутренний голос набатом велел прижаться ближе. Впечатать худенькую спину в собственную грудь, почувствовать, как её попка вжимается ему в пах.