Шёпот стал интенсивнее. Он больше не звучал как спокойный призыв – в нём чувствовалась насмешка. Алексей знал, что если последует за ним, то потеряется окончательно. Он не чувствовал себя частью этого мира больше. Каждое его движение ощущалось как вторжение, как будто он ступил в запретное место, которое отвергало его.

Туман стал ещё гуще, и Алексей понял, что не видит даже собственных рук перед лицом. В панике он попытался вернуться, но шаг за шагом осознавал, что деревня больше не позволяла ему двигаться. Это была не просто физическая преграда. Это был невидимый барьер, который тянул его глубже в туман.

Он остановился, прислушиваясь. Шёпот исчез, но гнетущее ощущение осталось. Его окружала пустота, в которой он больше не мог отличить реальность от иллюзии.

Дом Анны Викторовны выглядел как оазис в море тумана, тонувший в белёсой дымке, но всё же стоящий, непоколебимый. Стены его были старые, облупленные, но по-своему прочные, словно само время не имело над ним власти. Вокруг него ветви деревьев низко склонялись, образуя естественное укрытие, как будто природа сама защищала это место от чего-то, что витало в воздухе вокруг. Под этими ветвями виднелись амулеты, сотканные из тонких веток и трав, перекрещённых и переплетённых в сложные узоры. Они тихо покачивались, издавая едва уловимый шорох, словно дышали вместе с туманом. Алексей пригляделся к ним – все они были разного размера, но объединяло их одно: каждый амулет казался древним, будто впитал в себя годы заботливых рук и шёпотов тех, кто в них верил.

Туман плотно обволакивал дом, сливая его с пейзажем. Лишь слабый, но тёплый свет из окна пробивался наружу, создавая единственный островок ясности в этом странном, почти мистическом мире. Алексей остановился у калитки, сделав глубокий вдох. Казалось, что этот свет манит его, обещая хоть какую-то передышку от той гнетущей атмосферы, что окутывала деревню с самого его прибытия. Внезапно его охватила лёгкая дрожь, будто инстинкт подсказывал, что за каждым деревом, за каждым движением тумана скрывается нечто большее, чем просто сырость и холод. Туман дышал, и это дыхание ощущалось в каждом его шаге.

Он постучал в дверь. Звук гулко раздался в тишине, казалось, туман поглощал даже эхо. Дверь приоткрылась тихо, и на пороге возникла Анна Викторовна. Её лицо было спокойным, но глаза… В этих глазах Алексей увидел тревогу, которую она умело скрывала за тёплой улыбкой. Она встретила его взгляд, как будто давно ожидала.

– Заходи, Алексей. Здесь тебе будет лучше, – сказала она мягким голосом, делая жест рукой, приглашая войти внутрь.

Он шагнул через порог, и мир снаружи мгновенно исчез. В доме было тепло, и воздух внутри напоминал о чём-то очень далёком, забытом, но родном. Аромат трав, разложенных по полкам и развешенных вдоль стен, проникал в лёгкие, вызывая одновременно спокойствие и лёгкую настороженность. Внутри царила полутьма, которую освещали лишь несколько мерцающих свечей, создавая игру теней на стенах, покрытых иконами и картинами с изображениями деревенских обрядов. Везде стояли книги, разложенные аккуратно, словно каждая из них несла в себе важный секрет.

Анна Викторовна закрыла за ним дверь и тихо направилась к столу в центре комнаты, где уже дымился чайник, окружённый сушёными травами. Она указала на кресло, пригласив его присесть.

– Ты здесь, потому что должен быть здесь, – начала она, наливая в кружку чай. Её движения были медленными, но уверенными. – Ты чувствуешь, что происходит в деревне? Туман всё меняет.

Алексей сел, чувствуя, как по телу растекается приятное тепло от кружки с чаем в руках. Ему стало легче, но лёгкая тревога, которая поселилась внутри него с момента приезда в деревню, никуда не исчезла.