А вчера я познакомился с двумя ребятами из Пскова. Они, так же как и я, приехали в Америку на заработки, и в монастырь заходят помолиться и подкрепиться. Уже год, как здесь работают. Ребята снимают гараж за пятьсот долларов в месяц у югослава, который владеет в Бостоне пятьюдесятью гаражами и на своем гаражном хозяйстве такие деньги строгает, что “ни в сказке сказать, ни пером описать”. И хотя, как говорят ребята, мерзопакостный район этот, Дорчестер, где они обитают, мексиканцы там, да негры, даже постреливают по ночам, но в гараже том есть неоспоримое преимущество – холодная вода, а это первейший плюс в их работе, потому как работают ребята грузчиками. Полтора года проработали в русском магазине, заработали, что хотели, а теперь возвращаются в родной Псков квартиры покупать, сказали, чтобы непременно с видом на псковский Кремль. За год американской жизни на квартиру заработали. Меня же хозяину магазина обещали на свое место порекомендовать. Хозяин платит пять долларов в час, так что при восьмичасовом рабочем дне, выходит сорок баксов в день. Совсем неплохо для начала. Так что даже если на еду пять-шесть долларов отдавать в Макдональдсе, то в месяц это тысяча двести выходит. И с вычетом за ночлежный гараж на двоих, а может быть, и на троих, Бог ведь троицу любит, да на еду, вполне можно восемьсот- девятьсот баксов в месяц откладывать.

А то, что улетел я в Америку, с тобой не попрощавшись, то думаю, что решение свое насчет скорого отъезда я правильное принял. Неожиданно ведь мне билет подвернулся, можно сказать, в одночасье с неба упал – из тех свободных мест в самолете, от которых перед самым рейсом отказываются, как ты их называешь, места отказников. Так что ничего мне не оставалось, как лететь. Конечно, лучше бы я в Нью-Йорк полетел, в столицу мира и его окрестностей, и в смысле работы мне бы там наверняка что-нибудь быстро обломилось, но раз билет до Бостона мне почти даром достался – шутка ли сказать, горящий билет в Америку за двести долларов! – то и, слава Богу, что полетел в Бостон.

Одним словом, постараюсь писать тебе по Интернету, как объявится возможность. Строго в монастыре с личным временем, только знай, что молись, да кастрюли на монастырской кухне драй.

Ну, да делать нечего, назвался груздем – полезай в кузов. Надеюсь, что в Интернет-кафе заглянешь, как только из деревни приедешь, и письмо мое прочтешь. В любом случае адрес монастыря я тебе посылаю.

Любящий тебя, Костя.

26 Апреля

Здравствуй, Костик!

Получила я вчера твое письмо и сразу пишу ответ, потому как через неделю снова уезжаю в деревню. Сначала на месяц, а потом, как вернусь и сессию сдам, то на все лето. Пришла в общежитие, чтобы с нашей общежитской койкой уже навсегда расстаться. На сессию к подруге пойду, чтобы за койку не платить, да и нечем. В Интернет-кафе ходить мне дорого, так что, скорее всего, будем писать друг другу обычные письма, как в старые добрые эпистолярные времена. Но все-таки ты ответь мне по Интернету последний раз.

Вернулась я на нашу койку, а там записка от тебя – улетел в одночасье! В аэропорт, наверное, каждый день гонял, чтобы по отказному горящему билету улететь? И улетел ты, Костик, правильно. Потому как, если бы не улетел ты сейчас за двести баксов, то никогда бы не улетел. И план наш заокеанский никогда бы не осуществился. На последние деньги, что у тебя оставались после получения страховки за твой сгоревший саратовский дом, мы бы, конечно, еще прожили месяца три-четыре, но потом-то что? Жаль, конечно, что не удалось тебе со мной перед отлетом попрощаться, но ведь так и было у нас запланировано: как только – так сразу. Что же делать, раз горящий билет тебе удалось урвать из отказных лап как раз в то время, когда я в деревне была? Тут, как говорится, судьба играет человеком, а человек ловит самолет.