Наконец, наступил день интервью в иммиграционном департаменте, на котором должно было решиться все уже заранее решенное, и на которое ему незачем было являться…

Вектор стоял у широкого окна своей квартиры-студии и смотрел на заснеженное бейсбольное поле под окном. Дог, тянущий хозяина на поводке, как на заведенной пружине, обходил поле по часовой стрелке в третий раз. Хозяин собаки, вытянув вперед руку, едва сдерживал рвение своего питомца, рвавшегося из ошейника. Вектор обвел глазами серые башни трех гостиниц и лежащие как будто в их лощинах краснокирпичные двух-трехэтажные домики. Январский город просвечивал сквозь тонкую морозную дымку. Гостиница “Вестин”, гостиница “Хайат”, широкая, в четверть неба, стена общежития Школы Инженеров. Небо светлело по всему горизонту от едва различимых вдали мелких крыш одноэтажной Америки до одинокого шпиля церкви, воткнутого в белую пелену облаков.

Вектор стал думать о том, что теперь, ему, вероятно, нужно перебираться из Милуок назад в Чикаго. Там будет легче найти заработок для нелегала, ведь теперь он оказывался на нелегальном положении, без разрешения на работу, а это означало, что ему, вероятно, придется пройти весь путь сначала, и, разумеется, начинать его нужно в большом городе вроде Чикаго. Он решил перебираться в Чикаго и выехать из квартиры завтра утром, тем более что срок аренды студии в “Деревне Жуно” заканчивался через два дня. Что ж, наверное, все, что мне остается теперь в Милуоках, это проститься с Латишей, – подумал он. В его “бьюик” на заднее сиденье и в багажник могла войти пара чемоданов, матрас, складной столик, а если постараться, и компьютер с монитором. Нет, компьютер, нужно взять обязательно, лучше не брать какие-то вещи, но компьютер все- таки взять. “Что ж, позвоню Латише прямо сейчас”, – решил он.

Вектор снял телефонную трубку и набрал номер магазина “Товары за доллар”. Латишу подозвали к телефону, она схватила трубку злая и возбужденная.

– Ты работаешь сегодня до часу дня? – спросил Вектор, полагая, что кроме этого говорить вообще ничего не стоит, и если она хочет с ним встретиться, то все равно, до часу или нет. – Давай пойдем сегодня в “Мейдер” Как тогда в ноябре, первый раз, когда… ну, когда я купил у вас будильник.

Он подумал, что про будильник говорить не стоило.

– Ах, ты наконец-то решился на что-то. Наконец-то ты стал решительный, Вектор-стрелочка. Конечно, мы пойдем в “Мейдер”, и куда захочешь, пойдем. И вообще, что захочешь, то и спляшем, – защебетала Латиша в трубке.

– Тогда я подъеду к часу к “Товарам за доллар”, – закончил Вектор.

– Оттуда и начнем, – захихикала Латиша.

Направляясь к гаражу, где стоял его “бьюик”, Вектор уже точно знал, что ему нужно переезжать из Милуок в Чикаго.

Гараж находился на первом этаже соседнего здания. Это было открытое пространство с толстыми бетонными колоннами. Обычно Вектор парковал машину у дальней стены, где всегда был один и тот же свободный закуток, в который его “бьюик” помещался без труда.

Сев в машину, Вектор поехал по городу, бесцельно перескакивая из улицы в улицу. Время от времени он останавливался у тротуара, выходил их машины и наблюдал, как снежинки, едва коснувшись черной плоскости капота, превращались в мельчайшие капельки воды. Нахохлившиеся люди семенили по тротуарам, как по краям гигантских книжных полок с ровно стоящими на них домами-книгами, изредка задирая головы, как будто пытаясь прочесть названия этих книг на их корешках.

Вектор выехал на один из шести мостов через речку Милуоки. Он вспомнил, как на этом мосту он стоял, когда первый раз приехал в этот город, тогда просто посмотреть на него, еще не зная, что будет здесь жить. Он вспомнил, как он стоял на железном разводном мосту и смотрел вдоль реки, в серо-зеленую воду. Две девушки в байдарке вонзали в гладь воды длинные весла-ножи, как будто пытаясь срезать с нее тонкие солнечные лепестки, приклеившиеся к серой, трепещущей под легким ветром, поверхности воды. Останавливаться на мосту в машине было нельзя.