То, как она жестко и неприязненно произнесла последние слова, не только задело его самолюбие, но и поставило в тупик. Не понимая до конца, что в его словах могло вызвать такую негативную реакцию, глядя в ее, полные гнева глаза, Илья не сразу нашелся что ответить. Ему стало неловко и даже гадко на душе… Да, возможно, он повел себя как дурак. И он, действительно, хотел обратить на себя ее внимание. Возможно, сморозил глупость, но с ней не так просто было заговорить, а ему так хотелось, чтобы она разглядела в нем взрослого и интересного собеседника, чтобы оценила его умение шутить, говорить и слушать. Но что-то было не так. С ней. Эта девушка была совершенно непонятна ему. Илья знал наверняка, что умеет отлично ладить с людьми, что умеет расположить к себе… У него был богатый опыт, позволяющий ему, как мужчине, быть уверенным в себе и в своих способностях. В его присутствии женщины любого возраста всегда начинали улыбаться и непринужденно кокетничать. Он умел очаровывать их не только своими внешними данными, нет, у него была и масса других достоинств. Так что же сейчас не так? Почему она так реагирует на него? Почему хмурится и отводит глаза в сторону? Похоже, он выбрал неправильную тактику и настолько ошибся, что предстал в ее глазах лишь легкомысленным и поверхностным юнцом. Казалось, что только одно его присутствие теперь вызывает в ней раздражение.

– Простите меня, если я был бестактен, – тихо произнес он, поднимаясь на ноги. Женя по-прежнему была напряжена и молча разглядывала какую-то точку на полу. – Я ничем не хотел обидеть вас. Зря вы так… Спускайтесь к чаю, его уже наверняка подали. К сожалению, я не смогу к вам присоединиться, мне пора уезжать.

– Ка-а-ак? Ты опять уезжаешь? Ну, как всегда, – недовольным голосом протянула Соня. Все время, пока говорила Женя, они с Лизой сидели тихо, прервав свою игру, слушали эту эмоциональную речь и ничего не понимали. Столь явная перемена в ее интонациях, да и настроения в целом, не осталась незамеченной детьми. Лицо Лизы погрустнело и стало еще более бледным, чем раньше. Она казалась невероятно ранимой и еще более хрупкой на фоне румяной и улыбчивой Сони.

– Приятно было познакомиться, – Илья намеренно проигнорировал замечание сестры, потому что ему тоже ни с кем не хотелось больше разговаривать. – Желаю вам хорошего вечера. До свидания, Женя. До свидания, девочки.

В это мгновение Женя все-таки подняла глаза, и они встретились с ним взглядом. В груди что-то больно защемило: то ли от бушующей в нем обиды, то ли от чего-то другого… В любом случае, все то, что он сейчас чувствовал, вызывало в нем неприязнь. Илья сощурился, пытаясь понять, о чем же говорят эти глаза, и какой человек за ними кроется, но так и не сумев ни в чем разобраться, лишь коротко кивнул и вышел из комнаты. Возможно, ему просто захотелось это увидеть… возможно, ему это только померещилось… но в ее влажных, блестящих глазах была какая-то тоска.

***

Решив, что в шумной толпе подвыпивших гостей его уже вряд ли кто-то хватится, Илья быстрым шагом пересек холл второго этажа и зашел в свою комнату. Плотно прикрыв за собой дверь, он прислонился к ней спиной и на мгновение замер, затем перевел дыхание и, сделав несколько шагов, остановился напротив зеркала. Ему совсем не понравилось то, что он там увидел: щеки пылали на непривычно бледном лице, глаза нездорово блестели, как при лихорадке. На душе было холодно и жарко одновременно, и он всем своим нутром, всей кожей ощущал этот пронизывающий озноб, какой бывает на улице в промозглый день.

– Какой же ты идиот! – злобно бросил он своему отражению и плюнул сквозь зубы. Внутри все горело от стыда, от недовольства сами собой и от испытанного унижения. Он чувствовал себя отверженным, непонятым и непривычно одиноким. Одновременно с этими разрушительными мыслями он испытывал острое желание забыться и как можно скорее; отвлечься, напиться, утолить свою жажду и найти успокоение в чьих-нибудь объятиях. Сняв с запястья часы, он отшвырнул их на кровать с такой силой, словно они были виновниками всему, что произошло; затем закатал рукава рубашки по локоть и резким движением открыл шкаф. Сменив брюки на удобные рваные джинсы, а кожаные туфли на поношенные кроссовки, Илья извлек из верхнего ящика своего стола кошелек, автомобильные ключи и, не задерживаясь больше ни на секунду, вышел из комнаты. Бесшумно сбежав вниз по лестнице, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, он миновал деревянную арку с дизайнерской лепниной, которая открывала вид на душную гостиную, переполненную тяжелым запахом алкоголя с примесью пота и дорогого парфюма, схватил с вешалки черную кожаную куртку и толкнул входную дверь. Очутившись на улице, молодой человек глубоко вздохнул и почувствовал, как непонятно откуда нахлынувшие боль и стыд постепенно отступают, как становится все легче и легче дышать в этой окутывающей спокойствием и умиротворением прохладе мартовского вечера. И всего через несколько минут он уже напряженно наблюдал в зеркало заднего вида за тем, как плавно закрываются чугунные ворота за его небольшим спортивным автомобилем. Положа левую руку на руль, правой он достал из кармана куртки телефон и ловкими касаниями большого пальца по экрану набрал короткое сообщение: «Ты меня ждешь?». Ответ пришел практически сразу: «Да». Илья задумался на мгновение и написал еще два слова: «Люблю тебя». Через пару секунд телефон завибрировал, оповещая о новом сообщении: «Я тебя тоже». Прочитав эти слова в небольшом светящемся окошке, Илья удовлетворенно ухмыльнулся, убрал телефон обратно в карман и нажал на педаль газа.