- Ты переходишь границы! - дергаюсь, вырываясь, и чувствую, как от горечи заканчивается воздух. Хочу выйти из комнаты и покинуть этот дом. Плевать, что я пьяна, и мы за городом. Не пропаду.

- Стой! - он хватает меня за руку и вновь тянет на себя. - Останься. Я не беру женщин силой, они сами мне дают все, что я хочу. Я не трону тебя больше, можешь закрыться, - говорит он, отпускает меня и быстро выходит из комнаты, прикрывая за собой дверь.

Запираюсь, падаю на кровать, глядя в красивый глянцевый потолок. Что это сейчас было? Ненормальная реакция на этого мужчину. И она мне не нравится. С такими как он лучше не иметь никаких дел, обходя стороной. Такие считают, что им можно все, а то, что нельзя, они купят. Пресыщенные жизнью и не привыкшие к отказам. Но дело в том, что им быстро надоедают дорогие игрушки, и они покупают себе новые. А я не хочу продаваться даже задорого. Все, что я хочу, это жить своей простой серой жизнью, чтобы меня никто не трогал.

***

Не помню, как уснула, не заметила, как отключилась. Но, как ни странно, спала я хорошо. Проснулась рано, но отдохнувшей. В первые секунды пробуждения мне даже показалось, что у меня все хорошо, пока не потянулась и не ощутила, как от потасовки с Сашей болят мышцы и щека.

Быстро принимаю душ, а когда сушу волосы перед зеркалом, понимаю, что ситуация со щекой ухудшилась. Если вчера ссадина и следы на шее были просто красные, то сейчас они посинели, и замаскировать их уже не получится. Вздыхаю, одеваюсь и зачесываю волосы назад, в надежде покинуть этот дом, пока все спят.

Выхожу из комнаты и тихо спускаюсь вниз. Моя сумка где-то в беседке, и я надеюсь, что она до сих пор там, и мне не придется ее долго искать. Но уйти незамеченной не удается. Я почти сталкиваюсь с Тимуром, с большой кружкой кофе он выходит их кухни. На нем белоснежная толстовка с черной надписью, и эта белизна контрастирует со смуглой кожей. Он свеж и бодр.

- Доброе утро, Лиса, что так рано? - спрашивает он, улыбаясь, но улыбка постепенно сползает с его лица. Взгляд становится темнее, челюсть сжимается, и он хватает меня за подбородок, поворачивая щекой.

- Что это?! - зло спрашивает он, вводя меня в ступор.

- Упала в душе, у тебя там скользко, - резко отвечаю, пытаясь вырваться.

- А синяки на шее тоже от падения? - спрашивает он, сжимая пальцы на моих скулах, словно злится.

- Ты сейчас тоже оставишь синяки на моих скулах, - дергаюсь, вырываясь.

- Кто это сделал? - спрашивает так, словно имеет права, и я должна перед ним отчитываться. Какое ему дело?!

- Я упала! - проговариваю, ему в лицо. Пытаюсь обойти Тимура, но он преграждает мне дорогу.

- Люди убегают только тогда, когда им нечего сказать.

- Все правильно, мне нечего сказать, - отвечаю, глубоко вдыхая.
Ощущаю аромат Тимура и ловлю себя на мысли, что мне хочется вдохнуть еще раз. Провести носом по его шее к скуле и уколоться аккуратно окантованной щетиной. Черт, сумасшествие какое-то. Он ведет себя так, словно я ему что-то должна, а я почему-то проецирую эту роль на себя.

- Ну хорошо, значит, упала, - задумчиво соглашается Тимур. - Люблю пить кофе в утренней тишине на свежем воздухе. Когда я здесь, то постоянно пью его в беседке, даже зимой. Но моё утро может стать идеальнее, если ты разделишь его со мной, - его голос немного теплеет, а черты лица смягчаются, только взгляд по-прежнему цепкий.

- Как вы красиво меняете тему, Тимур… Простите, не знаю, как вас по отчеству.

- Эдуардович, - ухмыляется он, берет с кресла серый мужской жакет и накидывает мне его на плечи.

- Ты еще и галантен, - иронично произношу я.