Южанин молчком-молчком заставил стол закусками, совсем уж стал деревенщиком, кто же закусывает шампанское, да ещё из погреба самого Людовика Четырнадцатого, перед каждым на столешнице возник фужер из стекла тончайшей работы.

– За Пушкина, – предложил он. – За наше усё!

Казуальник сказал лихо:

– Да хоть и за Пушкина!.. В такой день грех не выпить!

Гавгамел проронил ехидно:

– У тебя все дни такие. Давайте всё-таки о деле. Сингуляры дают нам возможности, а как воспользуемся, это уже наше дело, деликатно не вмешиваются. То есть воскресить теперь можем любого.

Казуальник с сухим треском потёр ладони, костистые, как сучья омелы.

– Быстро работают!.. Неделю назад начали выводить из заморозки крионированных, три дня тому стало возможным оживлять недавно умерших и похороненных в могилах, лишь бы уцелела хотя бы косточка, а лучше кусок плоти, а сегодня уже и вообще любого?.. Даже Навуходоносора?

Гавгамел сказал с неудовольствием:

– Зачем он тебе?

– А это он гордится, – пояснил Ламмер ядовито, – что такое имя сумел выговорить. Он же американец, а те уже на трёхсложном слове спотыкаются!

Казуальник сказал в раздумьях:

– Надеюсь воссоздают не абсолютные копии, а именно оживляют. Хотя не представляю…

– Почему нет? – спросил Гаагамел. – Если понимаем и представляем, то для сингуляров раз плюнуть. Хотя плевать вряд ли умеют.

Южанин сказал от стола авторитетно:

– Должны все уметь!.. Я бы не отказался даже от привычки мочиться в раковину для мытья рук. Это же наше мужская привилегия!..

Я похлопал ладонью по столу.

– Тихо!. Вернёмся к нашим баранам. Я не вас имею в виду, Валентин Борисович, не надо вот такие взгляды, как Отелло на Дездемону. Пришло время, о котором писал Фёдоров, о котором мечтали лучшие умы… Вы это чувствуете? Время пришло, а мы сидим!

– Можем встать, – предложил Казуальник. – Поприветствовать. Или ты возжелал прохрюкать что-то другое?

Гавгамел сказал гулким голосом древнеримского трибуна:

– Воскрешение сингуляры оставляют нам. У них своих дел хватает. Нам дают все технические возможности. Освоить проще простого. Никакого мыслеуправления, только голосовые команды, как мы привыкли. Аппаратура, как я понимаю, появится по нашему слову в том месте, где укажем. И встанет в нужную позу.

Ламмер вздохнул.

– Снова он за своё… Сексуальный маньяк, лечить пора.

Южанин провозгласил:

– Все за стол! Нужно за начало такого великого дела сделать что?.. Вижу по довольным мордам, догадались…

Квартира обрадовалась моему возвращению, как верный пес, которого хозяин оставлял на целую неделю. Я небрежно повел ладонью, дескать, оценил, я тоже вас всех люблю, а сейчас успокойся, Чапаев думает.

Кресло пару раз попыталось незаметно превратиться в роскошный диван, но я пресек поползновения сделать меня Южанином, мозг пашет вовсю, пытаясь понять, что же не так с нашим великим делом воскрешения.

Это же не просто великое, может быть, самое великое из того, что сумели человеки! С прогрессом понятно: открыли огонь, изобрели колесо, водяные мельницы, электричество, атомную энергию, смирили термояд, но это всего лишь долгий и неизбежный подъём со ступеньки на ступеньку, а вот воскрешение – это нечто особое!

Весь прогресс вызван простейшими инстинктами доминирования и захвата новых кормовых участков, а воскрешение – высочайший акт духовной мощи, так как вовсе не является необходимостью для выживания и захвата всего, до чего можем дотянуться.

Это первое и пока единственное доказательство, что человечество думает не только о себе, своих потребностях, но и вспоминает, кому вообще обязано жизнью. И не просто вспоминает, а старается вернуть хотя бы часть долга.