– Только здесь очень одиноко! – с грустью промолвила Алиса. Стоило ей подумать о собственном одиночестве, как две крупные слезы покатились по ее щекам.

– Ах, умоляю тебя, не надо! – закричала Королева, в отчаянии ломая руки. – Подумай о том, какая ты умница! Подумай о том, сколько ты сегодня прошла! Подумай о том, которой теперь час! Подумай о чем угодно – только не плачь!

Льюис Кэрролл. Алиса в Зазеркалье

Когда Вера просыпается, на часах почти десять утра. Проходит в ванную комнату и, не успев вернуться, слышит стук в дверь: уловив шаги, Рикардо заглядывает удостовериться, что она проснулась, а несколько минут спустя в комнату входит Валентина с приклеенной улыбкой, опускает поднос, с облегчением вздыхает, наблюдая за тем, как строптивая гостья принимается завтракать и послушно выпивает утреннюю порцию таблеток. «Вам необходимо есть по пять-шесть раз в день маленькими порциями и очень много пить – так велел доктор Монрой», – воинственно сообщает она. Гостья обещает следовать указаниям, и Валентина, наградив ее подозрительным взглядом, отправляется на кухню за очередной чашкой чая с медом. Вернувшись, наставляет: «Не сидите долго у окна, вас может просквозить, не забывайте полоскать горло, если вам что-либо понадобится, Рикардо меня позовет». «Я вам очень благодарна, – улыбается гостья, – когда болеешь, ощущаешь заботу с особой остротой». Искренность в ее голосе заставляет женщину взглянуть на нее с любопытством и удивлением: «Это моя работа, – бормочет она и, наконец смягчившись, доброжелательно произносит: – Сеньор будет доволен вашим поведением…»

Так проходит день: Валентина навещает ее каждый час, приносит сок, чай или горячий шоколад, интересуется вкусовыми пристрастиями гостьи и всячески ее балует: готовит она превосходно, настолько, что даже Вера, с трудом во время болезни воспринимающая еду, оценивает ее кулинарный талант, о чем незамедлительно сообщает. «Это одна из причин моей работы в этом доме. Хозяин и его гости весьма требовательны…» – с удовлетворением отмечает женщина, и похоже, заключает Вера, она получает искреннее удовольствие, наблюдая результаты своих трудов. Возникшее поначалу напряжение спадает, что явно по душе обеим. Во время обеда Валентина ненадолго задерживается: «Сеньорита Лина, вечером я приготовлю вам настой из трав, чтобы вы поскорее уснули… в доме будет очень шумно. – Заметив немой вопрос в обращенном взгляде, поясняет с едва уловимым недовольством: – Вечеринка… если вы долго пробудете здесь, привыкнете…»

Время от времени в коридоре раздаются шаги, но ни разу не останавливаются они возле ее двери. За окном сгущаются сумерки, когда тишину разрезает стук каблуков, дверная ручка поворачивается, и стремительно входит Элена: джинсы, белая рубашка, приталенный серый пиджак, объемная сумка.

– Я уезжаю, – отстраненно информирует она.

Новость застает Веру врасплох. Заметив пробежавшее по лицу смятение, Элена поспешно добавляет:

– Бэмби, ты же знаешь, я ненавижу прощания. Без мелодрам!

– Конечно, – Вера делает глубокий вдох. – Просто я не рассчитывала, что ты уедешь так скоро…

– Дела, дела… – лукаво подмигивает Элена. – Ладно, пока. Еще увидимся.

– Спасибо… – останавливает ее Вера. – Что бы не случилось, я благодарна тебе за все, что ты для меня сделала.

– Мне хочется верить, что я все же помогла тебе… Ничего хорошего тебе там не светило… – Элена задумчиво оглядывает ее и, помолчав, спрашивает: – Надеюсь, ты немного успокоилась?

– Мне по-прежнему страшно, – признание произнесено так тихо, что его можно не расслышать. Но Элена слышит.