Их новый район быстро разрастался, и, как уверенно говорили местные пацаны, стал самым сильным в городе. Уже несколько лет «Пятерка» гремела в оперативных сводках милиции, забрав первое место по преступлениям у соседнего частного сектора, где обитали цыгане. Приезжие пацаны, заселявшие новые дома, быстро перезнакомились, нашли общий язык. Вскоре у обеих школ района, у магазинов и районной поликлиники появились патрули. Двое-трое малолеток рысью подходили к возвращавшимся из школы подросткам, и, растопыривая локти, выдавали ультиматум:

– Слышь, дятел, чего за раен не бегаешь? В пятницу, на девять, к «Матрешке», на сборы. Не придешь – морду расквасим. По-ял? – говорили они, делано сплевывая сквозь зубы, и удалялись.

Эти внушения действовали: по пятницам к местной дискотеке из подворотен и остановок стекались компании подростков.

Сборы Егор долго игнорировал. Пару раз его ловили, пугали, что превратят в котлету. Он обещал, что придет, но так и не приходил. Но после того, как Кольке десятские проломили скейтом голову, он подумал, что нет смысла получать от своих и от чужих.

На окраине их района, в небольшом лесопарке стояла старая деревянная сцена со скамейками. Когда-то здесь давали концерты областные музыкальные коллективы, но те времена давно ушли в прошлое, о чем свидетельствовали загаженные задворки, изрезанные ножами деревья и кучи битых бутылок по кустам. Теперь перед пустой сценой сидели на скамейках разномастные пацаны, знакомые и не очень, в спортивных костюмах и школьных штанах. Поплевывали семечки, курили, негромко переговариваясь, всем своим заговорщицким видом намекая на то, что здесь происходит нечто важное. Новички стояли отдельно, жались, робея, к сцене. Наконец появился невысокий и худой гопник.

– Братва, всем привет, – небрежно бросил он, и сразу подошел к сцене. Он был ниже Егора, с темноватым лицом, черными как смоль волосами и быстрыми блестящими глазами. Он был даже тщедушным по виду, но в его уверенной фигуре, в манере говорить сквозила непонятная Егору сила.

– Заправ! Заправ! – прошелестело над нестройным рядом новичков.

Пацаны повскакивали со скамеек и подошли поближе, послушать.

– Эй, тихо там, – крикнул кто-то.

– Кто не знает еще, меня Черя зовут. – Заправ прохаживался вдоль сцены. – Завтра встречаемся на бурсе, в это же время. Там Девятка будет, у нас с ними сейчас мир. На волчарню вместе повалим.

– А что брать? – спросил кто-то из новичков.

Черя смерил вопрошавшего взглядом, сплюнул, глянул на часы.

– Пацаны, стрела у меня. Монгол, обоснуй, а я двинул. – Махнув рукой кому-то в толпе, он скрылся за деревьями.

На сцену влез хорошо сбитый пацан с чуть узковатыми, будто припухшими глазами и сломанным ухом. Буцнув попавшуюся под ноги бутылку, он оглядел толпу, набычился, прошелся косолапо по сцене, и, пародируя школьного военрука, грозно рыкнул:

– Кто тут не понял?

Он, может, и хотел казаться страшным, но за этим рыком явно чувствовался добрый и веселый характер: заулыбались даже напряженные новобранцы.

– Вопросы? – еще раз повторил Монгол.

– У меня меч есть, – сипло сказал Егор. От волнения у него пересохло в горле.

– Не слышно. Громче скажи.

– У меня меч есть, – повторил он. – Меч брать?

– Ты что, мля, в сказке?

– Я первый раз.

– Погоняло есть, сказочник?

– Нет.

– Будешь Том. Кто не знает: с собой берете палки, цепи, арматуру. Только самое простое. Только то, что можно сразу сбросить, если винтят. Не надо мечей, луков и копий. Нунчак, звездочек и прочего дерьма не брать. В карманах – соль, перец, гайки, шарики от подшипников. У кого есть, – берите карты.