– Что там еще нового?

– Тетя Галя, соседка, котенка принесла. Я хотела взять, пусть бы мышей гонял. Но когда узнала, что он Овен, – сразу отказалась. Толку от него не будет.

– Правильно. А я тут рыбы хотел купить, но когда узнал, что она по гороскопу – Рак, то сразу отказался. – Он с удовольствием отметил, что ему удается шутить.

Мать внимательно посмотрела на него, затем сквозь него.

– Чудной ты сегодня какой-то, – сказала она.

«Будто и не было ничего», – думал он про себя, провожая ее вечером на автобус.

– Ну, пока. Картошка на плите, котлеты в холодильнике.

– Мам, дай денег.

– На сигареты? Не дам.

– Ты меня совсем не любишь.

– Я люблю тебя. Но не твои вредные привычки, – отрезала мать.

Следующий день прошел совсем бестолково. С утра он включил телефон, поел, послушал музыку. Посмотрел телевизор, сел за свою кастрюльно-барабанную установку, прислушиваясь время от времени к телефону. Тот молчал.

Уже к вечеру, когда он, лежа на диване, смотрел телевизор, в квартиру позвонили. Монгол тихо встал, выключил звук, прислушался.

В дверь позвонили еще раз.

«А я, дебил, утром еще и барабанил!» – холодный пот пробил его.

Он облегченно вздохнул, когда, наконец, протяжно загудел отъезжающий лифт.

Выйдя на балкон, осторожно глянул вниз. Во дворе было пусто, у подъезда никого не было. Лишь на противоположном конце двора, у в входа в кафе гудела толпа малолеток.

– На нас напала Десятка! – доносил ветер обрывки фраз. – Они… наших пацанов на 16-й бурсе! Лысому башку… Мая тоже в больнице, Гога в СИЗО. Их заправ забил стрелу… «Сходка» будет на бурсе… Пошли, пацаны, порвем уродов! Следующие сборы – в среду, на полдевятого. Пятерка – короли!

– Пятерка – короли! – Взревела толпа, и, громыхая палками, ринулась наказывать зло по направлению к ближайшему ПТУ.

Монгол достал из пепельницы заныченный окурок, чиркнул спичкой.

– Придурки! – вслух, неожиданно для самого себя, сказал он.

– Не то слово, – послышался совсем рядом хриплый старческий баритон.

Монгол вздрогнул.

Это был его сосед, бывший следователь ПолитИваныч. Он стоял на своем балконе, за стенкой от Монгола, и тоже курил.

– Ща сбегают на бурсу, а там никого нэма, – продолжал он. – Отвешают люлей селюкам из общаги, если кто там, в бурсе, под руку попадет. А потом побегут до школы, или в парк. Но там тоже никого не будет.

Дед засмеялся, закашлялся влажным, харкающим кашлем хронического курильщика.

«Спросить его про „Ромашку“, или нет? Он всегда в курсе, где и что. А если заподозрит что-то?» – думал Монгол.

– Потом они опять прибегут сюда, а к тому времени здесь милиция образуется, – продолжал сосед. – Перекроют двумя «канарейками» оба прохода, и толпа побежит сюда, во двор. А здесь их будет принимать наш неугомонный участковый Мищенко. Я тебе говорю, так и будет.

– Да я знаю. Так и будет. Сигаретки нет? А то уши пухнут.

– Держи… А знаешь, почему они ничему не учатся? – с ненавистью продолжал ПолитИваныч. – Потому что придурки. Цены себе не сложат, а смотришь на них сверху – предсказуемы, шо те хомячки. Каждую неделю их винтят, а они никак не могут понять, почему. Потому что у них каждый пятый – стукач. Причем большинство стукачей – добровольные.

«Вроде нормальный мужик, а все равно мент, – Монгол усмехнулся, отвел глаза. – Сигарету дает, а сам смотрит, изучает. Сеет панику».

– Шпана, что с нее возьмешь? Про «Ромашку» ничего не слышали? – Небрежно спросил он.

– Нет. А что там?

Монгол сразу пожалел, что спросил.

– Вроде стреляли. У меня знакомый рядом проходил, слышал.

– Что за знакомый? – по привычке спросил сосед. Не дождавшись ответа, небрежно бросил: