По другую сторону трассы – пара бестолково состыкованных вагончиков, мятых-перемятых, крашеных-перекрашеных, являющих собой обычную дорожную закусочную, каких много на Урале… Дымок, вьющийся над железным корытом для шашлыка. Пара «КамАЗов» слева от вагончиков. Все те же тишина и безмятежность.

Вам кажется странным, что молодую девушку никто не подбирает? Да нет – такое бывает, пускай и не часто… Просто женственного в облике автостопщицы, как правило, меньше всего. Здесь все: и желание отгородиться от всяческих приставаний, и демонстративное отделение себя от «плечевых», да и просто – одежда должна быть удобной и функциональной, и только. Настя была в болоньевой ультражелтой куртке, очень тонкой – тот самый случай, когда «светит, но не греет». Грубые ботинки, джинсы. А волосы собирать ей не пришлось: прическу Настя носила «под мальчика», так было удобнее жить. И никакой косметики, естественно. Настю это вообще не очень заботило – ни здесь, ни, кстати, в городе… О мнении посторонних людей она думала меньше всего. Комфортно – и ладно.

Так и стояла она на обочине, и курила, и думала, глядя поверх деревьев. О чем думала?

Сплюнула. Бросила бычок. Не особо уже надеясь, подняла руку какой-то полной под завязку легковой. Что ж, надо было возвращаться в шашлычную, так как ловить тут больше было нечего – в прямом смысле.

А все же хорошо у леса. Воздух. Дальше, за Уфой – где-нибудь за Дюртюлями, – степи, степи пойдут…

За те пятнадцать минут, что она стояла на трассе, в кафешке ничего не изменилось. Те же лица за теми же столиками. Девке за прилавком лет шестнадцать (видимо, местная), а в глазах почему-то – тоска смертная.

Из хриплых динамиков гремит очередной хит из всех этих бесчисленных сборников, «шоферские» они называются: «А с тобой, мой мусорок, я попутала рамсы…» Почему блатняк? Почему всегда блатняк? Что, все эти люди за столами, все эти люди за рулем – они сидели, что ли? Путешествуешь по центру России, а чувство такое, что о Колыме услышал и узнал – все.

За дальним столиком восседал хозяин заведения – мощный, немолодой, импозантный, как и все седые уже кавказцы. Сидел и перебирал какие-то бумажки, накладные. Сидел и заправлял тут всем.

– Вернулась? Я же гаварил. – Акцент не слишком, но ощущался. – Вечер уже, куда ты сейчас поедешь? Садись. Я тебя покормлю.

Настя присела, поставила рюкзак, прилипла рукавом к клеенке. Клеенка, кстати, была забавная, с довольно милыми рисунками… Отличительная черта всех этих кафешек у дороги: какие-то детали нелепой здесь, душу щемящей домашности.

А в остальном… Стены из фанеры, неглохнущий динамик под потолком, кем-то уже проковырянный… Несколько мрачных и могучих дальнобойщиков ужинали за столиками. Растворимый кофе – их бог.

Хозяин заведения вернулся из кухни, в руках его, в тарелке, дымилась двойная порция шашлыка, – поставил перед Настей. Он упивался своей кавказской щедростью. Сейчас он будет кормить голодную девочку с трассы – смотреть, как она уплетает, и получать от этого удовольствие.

А может, она просто слишком устала и злая, поэтому так думает.

– Спасибо.

– Ну, рассказывай. Ты откуда такая?

«Вечный крест автостопщика. Разговорами отрабатывать…»

– Зовут меня Настя, – начала она с легким вздохом. – Я еду из Тюмени в Москву. Вот уже два дня в дороге. Что так долго – сама виновата: вчера проспала, то да се, пока собиралась, пока до трассы добралась… Короче, в первый день только до Екатеринбурга доехала. Вот, сегодня наверстываю. А от Уфы завтра по «семерке» поеду. Так быстрее будет.

– А что у тебя в Москве?

– Ничего.

– В смысле: ни дел, ни родных, ни друзей?