Прикасаются к небу слегка.

Ураган пронесётся, вслед вьюга

Закружит, заметёт… Но в мороз

Они будут стоять друг за другом

Небом меж и землёй в полный рост.

Устану ли удивляться

Природе вокруг себя?

Как будто примчала в царство

Иное меня судьба.

Как будто я вижу впервые

Деревья, кусты и траву,

Овраг, что дожди проливные

За ночь приравняли к пруду.

Тут дивно цветы распустились

И душу мою веселят,

Там утки к воде опустились

С ватагой пушистых утят.

То дождь поливает с запасом

Прозрачной живой водой,

То солнце оранжево-красно,

Вновь неба шатёр голубой.

Не раз эта благость воспета,

Но я словно вновь узнаю.

Иль это другая планета?

Из мира иного ль смотрю?

Есть давняя традиция,

и в ней нетленный смысл

заложен прародителем,

кто мыслею был быстр,

кто, сплошь дела житейские

доподлинно познав,

завет почти библейский

оставил как наказ:

чтоб на пиру, в разгаре,

когда веселье в дым,

кричать не забывали

бы "Горько!" молодым.

То бишь, напоминание –

не будет жизнь сладка,

когда во дни печалия

не подана рука,

чтобы сойтись в объятии,

поцеловать в уста,

и вместе быть и в радости,

и в горе! И всегда!

(Когда стихи ещё писались на бумаге)

Ну, же выручи, бумага,

Душу дай излить,

И сказать, что не бы-ва-ет

Никакой любви!

Дай сказать, что всё пустое,

А мечты всё – блажь,

Только сердце, как шальное,

Так саднит, хоть плачь.

Только сердце всё сильнее

Ноет и болит,

И рассудок не умеет

Боль ту победить.

Он, наверно, не поборет,

Лишь притупит боль.

Вот и всё, что мы с тобою

Знаем про любовь…

Мы встретились, чтоб разлучиться снова,

High Tech не полагает чувств,

И виртуальная общения основа,

Не пособляет единенью душ.

Случилось: параллельные дороги

Сошлись между собою на земле

На самые ничтожнейшие доли

Секунды, взмыв опять к космической стезе.

Не помогли ни ангелы, ни небо.

Как будто сговорились против все.

И что могли друг другу дать, наверно,

Исчезнет за ненужностью вообще.

Пройдет прощанье просто, как и должно,

И без ненадобных упрёков и обид,

И унесём в свой час мы в мир безмолвный,

Что не дано нам было разделить.

Любовь волнует из веков в века:

и юношей, и жизнью умудрённых.

Она – полёт, паренье в облаках

двоих в объятии, восторгом опьянённых,

откликнется когда душа на взгляд,

сулящий неизведанную негу,

когда покоится в руке рука,

и сердце завораживает нежность.

Когда желанье встречи столь сильно,

что разом убираются преграды.

В любви в приметы веровать дано,

надежда в них на счастье и на радость.

И знаки шлют деревья и цветы,

и солнце, и луна, и звёзды,

зимой неведомо откуда теплоты

волна придёт и отведёт морозы.

И, кажется, что вечна жизнь сама,

полётом одарившая нежданно.

А если оборвётся вдруг струна?

Повремени, Всевышний,…ладно?

Мозг через тридцать секунд

ставит меня в известность… .

Как будто бы мыслей суть

совсем не со мною вместе.

Отрезок меж мною и мной

стоит отдалённой дистанцией,

возможно, что к неземной

мозг подключён субстанции.

Но где тот источник найти

мы получаем мысли из?

Подлинно наши пути?

Чей-то, быть может, вымысел?

Память храня об ушедших пред нами,

Легче принять, осознать и усвоить

Временность нашего пребывания

В мире людей и под этой луною.

И, чтобы жизни собственной данность

Не отягщать “о потом” беспокойством,

Каждой минуты чувствовать благость,

Даже секунды – пусть малое свойство.

На перепутьи же или в прострации

Помнить, терзали сомненья и мудрых,

Отправивших в помощь как информацию:

ВСЁ в жизни ПРОХОДИТ, как ни было б трудно.

A жизни смысл…, и есть ли он вообще?

Всё суета сует, пустая мишура.

И ни ответа, и ни отклика в душе…

А дальше, дальше, дальше – тишина.