– Нравится? – пыхтел Терренс. – Теперь тебе нравится?

Сол даже не сомневался, что нравится. А взглянув на Эшли, которая сидела на своем месте и наблюдала за происходящим с презрительной ухмылкой, понял, что нравится эта сцена и ей.

– Все, достаточно, – заговорил Сол, пытаясь стащить Терренса с Филиппа. – Успокойся.

Тот, однако, не собирался расставаться с ролью победителя, и, в конце концов, Солу пришлось сделать немалое усилие, чтобы свалить Терренса на пол и тем самым освободить Филиппа. Сол встал между ними, чтобы воспрепятствовать возможной попытке возобновления боя и успел заметить боковым зрением, как смеющееся лицо Филиппа исказилось в гримасе ненависти, но только на одну секунду. Но этого мгновения Солу оказалось достаточно, чтобы понять, что Филипп все же чувствует унижение и перед женой, и в первую очередь перед самим Солом, а насмешки в адрес бьющего его человека были лишь удачным щитом, который хорошо бы его защитил, если бы не эта секунда слабости. Сол вновь посмотрел на Эшли, и подумал, в чем же смысл ее улыбки? Кому она адресована: несчастному толстяку, которому позволили почувствовать себя победителем, или может быть мужу, оскорбление которого доставило ей удовольствие?

– В следующий раз я тебя задушу, – говорил запыхавшийся Терренс через плечо Сола. – Задушу своими руками. Я тебе обещаю.

Филипп ничего не ответил. Вместо этого, он скрестил руки на груди, закинул ногу на ногу и остался лежать, глядя в потолок с довольной улыбкой на лице.

Терренс тем временем поднялся на ноги и, подойдя к столу, налил себе полный стакан воды и выпил его под настороженным взглядом Эшли.

– И перед тобой я извиняться не собираюсь, – сказал ей Терренс, утирая рукавом подбородок. Затем вновь обернулся к Филиппу и с непривычной в его тоне насмешкой подытожил: – Вот он, авторитетный адвокат из Санторина. Жаль, что тебя сейчас не видят твои коллеги и конкуренты. Не видят на дне твоей гордости.

Филипп покачал головой с выражением, которое свидетельствовало о том, что он слышит полную чушь. Заметив лежавшую рядом куриную ножку, следы от которой отпечатались на его лице, он взял ее в руку и, не вставая, принялся есть. Сол не столько видел, сколько чувствовал, что Филиппу все тяжелее играть свою роль, поскольку он начинал переигрывать. Также он чувствовал, что если Филипп действительно взорвется, то ситуация может принять совсем другой оборот.

– Пойдем, Терренс, я провожу тебя, – сказал Сол, беря того за локоть и подталкивая в направлении лестницы.

Они прошли мимо Луизы, которая казалась не то напуганной, не то озабоченной. Она кивнула Солу в знак благодарности и поспешила покинуть гостиную.

– Что случилось за столом? – спросил Сол, когда они с Терренсом поднялись на второй этаж.

Тот лишь поморщился и махнул рукой. Сол не стал настаивать, и до самой двери они шли молча.

– Давай, помогу, – сказал Сол, увидев, что у Терренса дрожат руки и отпереть дверь ему не так просто.

– Все в порядке, – вновь отмахнулся тот, и с третьей попытки всунул ключ в замочную скважину.

– Ты как? Не по себе?

– Что-то вроде того. Голова кружится.

– Это от адреналина. Отдохни.

– Да, надо прилечь. Если хочешь, можешь зайти.

– Нет, не стоит. Позже увидимся. Захочешь поговорить, приходи

Сол хлопнул Терренса по плечу и пошел в обратном направлении. Спустившись в гостиную, он увидел интересную картину: Филипп, уже поправив одежду и вытерев лицо, сидел за столом вместе со своей женой, и оба они спокойно ели и, как показалось Солу, даже вели отстраненный диалог. Горничная убирала с пола просыпанную со стола еду и приборы.