Сол усмехнулся, и вновь придвинулся к столу.

– Остынет, – сказал он и принялся за еду.

– Ты боишься? – спросила Наоми, допивая свой первый бокал.

– Да, – ответил Сол, не поднимая глаз. – Потому и здесь.

– Думаешь, что все это время обманывал сам себя?

Сол отрицательно покачал головой.

– Боюсь, что будет дальше, если это окажется правдой.

Сол не мог сказать, что ему слишком уж нравился этот разговор, но он понимал, что вывести на откровенность Наоми он может только таким путем, рассказав что-то личное и болезненное. Солгать ей ему и в голову не приходило, а говорить правду было нелегко. Наоми притягивала его и очень сильно интересовала, и Сол даже не думал сопротивляться этому интересу. Да, он ее хочет. И очень сильно. Сейчас, когда она сидит напротив него в окружении созданного ею маленького порядка, полностью ее олицетворяющего, когда ее печальные серые глаза светятся доверием, а тонкие красивые губы играют улыбками, он ее хочет. Да и вся она такая красивая и нежная. И так приятно пахнет. Да, он определенно хочет ее. Очень сильно, и в то же время, очень аккуратно. И этот язык ее тела. Этот совершенно выбивающий его из колеи язык. Каждое движение ее рук, пожимание плечами, кивки головой, даже взмахи ресницами словно порождают какую-то вибрацию в воздухе, которая проходит через него насквозь, и заставляет его сгорать от желания прикасаться к ней, но уже не с сексуальным подтекстом. И вот этот неизвестный подтекст был настолько пугающе сильным, что перебивал даже сексуальное влечение, которое, к своему счастью, Сол наконец ощущал все более явно.

– Со мной разобрались. Теперь ты.

Наоми усмехнулась и взглянула на потолок.

– Даже не знаю.

– Тебе неделя тут осталась. Как думаешь, ты увезешь отсюда то, за чем приехала? – Сол взял бутылку и вновь наполнил бокалы.

– Надеюсь, – Наоми кивнула и принялась нарезать свою отбивную котлету на маленькие кусочки. – Мне кажется, что задача Майера не столько избавить нас от страха, сколько указать нам на то, чего мы хотим на самом деле, а не то, что нам самим кажется самым желанным. Указать нам на то, что страх не позволяет разглядеть. И именно эти истинные желания и стремления и помогут нам противостоять самому страху. «Сталкер» Тарковского чем-то напоминает.

– Думаю, ты права.

– Знаешь, – девушка на мгновение замерла, а потом отложила нож и вилку и прямо посмотрела в глаза Солу. – Одиннадцать дней назад я бы не подпустила тебя к себе.

Сол несколько раз медленно кивнул.

– Что у тебя?

Наоми пожала плечами и немного помолчала, собираясь с мыслями.

– Чувство радости, – ответила Наоми спустя пять секунд и вновь посмотрела на потолок. Сол не стал комментировать такой ответ и позволил девушке собраться с мыслями. – Позавчера, я хотела послушать их перед сном, – Наоми указала рукой на плакат. – Предчувствовала, как получу удовольствие от этого получаса. Но так и не включила.

– А что случилось?

Наоми помолчала, затем усмехнулась и нацепила на вилку кусочек мяса.

– Молодой человек в черном.

Сол молча смотрел на девушку, осмысливая услышанное, и ожидая продолжения рассказа.

– Первый раз он приснился мне лет в десять. Лет тридцати, высокий, с длинными черными волосами и черными глазами. Красив до невозможности. Красив настолько, что можно часами смотреть не отрываясь, при этом чувствуя страх от этой красоты. В черных туфлях с острыми носками, черных кожаных штанах, черной шелковой рубашке, черном коротком плаще. Сказал, что нельзя мне быть счастливой. Сказал, что должна сторониться не просто счастья, а даже обычной улыбки. А если не послушаюсь его, то вовек не рассчитаюсь. Сказал, что в долгах я по уши, и что страдать должна, если не хочу узнать, что такое настоящее страдание длиною в вечность. – Наоми отправила в рот кусочек отбивной, который продолжала держать на вилке, и когда прожевала, спросила: – Тебе, наверное, смешно слышать подобное?