Муха вновь сорвалась со спины, и Сол решил, что достаточно. Перевернувшись на спину, он приподнял подушку и посмотрел в приоткрытое окно, что было прямо напротив его кровати. Теплый июньский день был еще в разгаре, солнце стояло высоко, полируя своими лучами тихую гладь Карленского озера. Остановив свой взгляд на деревянном причале, Сол подумал, что неплохо бы разжиться удочкой, встать пораньше, посидеть на этом причале и насладиться пробуждением природы в утренней дымке. Ежедневная возможность этого столь доступного здесь удовольствия, заставила его вновь задуматься о деятельности Фридриха Майера. Пять гектаров земли посреди леса и вблизи озера, мрачноватый двухэтажный особняк в викторианском стиле – разумеется, все это было родовым, но ведь даже продолжать содержать такую усадьбу требовало средств. А значит, постоянный приток этих средств был. Вообще, Сола обнадеживала непопулярность доктора и его методики. Как он думал, если бы Майер был бы обычным шарлатаном, или даже если бы его успехи были переменчивыми, славы о нем было бы куда больше, нежели в случае его высочайшей компетенции. Задумываясь над этим вопросом, Сол все больше склонялся к своей правоте: если он уедет отсюда с тем, о чем мечтал – вряд ли он станет много говорить о Фридрихе Майере; если же уедет не с чем, вряд ли удержится от желания унизить человека, взявшего на себя ответственность за его надежду. А вместе с ней и немалую сумму денег, которые по условию соглашения возврату не подлежали. Однако же, еще до своего решения приехать сюда, Сол, как ни старался, не смог найти ни одного компрометирующего отзыва о деятельности доктора. С другой стороны до подозрительности удивляли исключительно положительные комментарии, выдержанные в крайне сухом тоне, лишенные чрезмерной лести. Столь скромная, но твердая слава Майера казалась странноватой. Сол и узнал о нем случайно, из третьих уст, а до того момента и вовсе никогда не слышал о санторийском гении психотерапии, а именно на такой статус намекали люди, испытавшие на себе все прелести здешнего стационара.

Сол усмехнулся, отметив, что слава имеет совершенно разную цену в разных профессиях. Он ведь не понаслышке был знаком с этой штукой, и даже немного обладал ею. Правда, вовсе не в той степени, в которой он имел возможность практически ежедневно прикасаться к чужой славе. К самой привычной – с точки зрения обывателя, – славе.

Затем он вновь закрыл глаза и постарался выбросить из головы эти последние мысли, отдававшие приторным запахом честолюбия. Пролежав с закрытыми глазами две минуты, он почувствовал, что вновь проваливается в полусон. Обрадовавшись этой перспективе, Сол ошибочно решил ее оттянуть, рассчитывая, что выкуренная сигарета вовсе не приободрит его. Чувствуя приятную истому, он не спеша встал с постели, достал из пачки сигарету и подошел к открытому окну. Особняк Майера располагался в ста метрах левее. Это было здание с острой многоступенчатой крышей, покрытой серой черепицей, облицованное серым и светло-коричневым камнем, с несуразными, на первый взгляд, эркерами на первом и втором этажах главного фасада. Терраса с крыльцом была обращена на запад и в сторону озера, видимо, с расчетом на вечерние любования закатом. Помимо нескольких причудливых побочных пристроек (главным образом у правого крыла здания) по расположению окон которых было трудно представить, как все это устроено внутри, на территории усадьбы имелись еще и три небольших флигеля. В одном из них был оборудован домашний кинотеатр, два других предназначались для гостей-пациентов. В таком флигеле и решил расположиться Сол, предпочтя небольшое отдельное строение спальне внутри особняка.