– Мне нужна комната на неделю, – ответила Джессика, – или чуть подольше.

Она передала мужчине свой паспорт и кредитку. Тот взглянул на права и провел карточкой по новенькому приемнику, резко выделявшемуся на остальном фоне. Потыкав указательным пальцем по клавиатуре, он вручил Джессике ключ. На номерке оказалась обклеенная остатками золотой фольги пятерка.

– Мое имя Джефф Хоппер, но обычно меня зовут Хоппер или просто Хоп, – представился мужчина. – Никаких Джеффов. Захотите чего-нибудь, только звякните. Номер там указан.

– Хорошо.

Хоппер сделал жест в сторону лежавших на одном из столиков бумажек:

– Если ищете где поесть или хотели бы тут погулять где-нибудь, поищите вон там. Или, если хотите, сам могу что-нибудь рассказать.

– Спасибо, – поблагодарила Джессика, – но я тут по делу.

Хоппер снова улыбнулся и пожал плечами. Она еще раз взглянула на него. Лет явно за шестьдесят. Если он тут давно, то наверняка помнит дело Лавелль, может быть, даже был знаком с Алисией и ее матерью. За последние несколько лет она достаточно пожила в мотелях, чтобы знать, что их владельцы только и делают, что обмениваются с кем-нибудь сплетнями. И они действительно всегда знают очень много.

– Я частный детектив, – объяснила девушка, – интересуюсь делом Лавелль.

– Привет из прошлого, – приподнял бровь Хоппер. – А что это вы?

– Скоро годовщина.

Хоппер почесал бороду:

– Но вроде не какая-то особенная, разве нет? Не четверть века ведь прошло.

– Именно так. Но вообще, когда кто-нибудь все еще числится пропавшим без вести, важен каждый год.

– Ну допустим, – нахмурился мужчина. – Но если вы частный детектив, вас, наверное, кто-то нанял?

Джессика натянуто улыбнулась:

– Давайте остановимся на том, что я работаю по просьбе заинтересованного лица.

Хоппер сделал разочарованную мину, но ничего не ответил.

– Вы тут давно живете? – спросила Джессика.

– Всю жизнь. От люльки до могилы.

– Вы знали семью Лавелль?

– Девочку никогда не видел, но ее родители тут часто где-нибудь показывались.

– Что вы могли бы сказать о матери? Вы были с ней знакомы?

– Тут почти все знали Элеанору еще с тех времен, как она работала в баре у Эйса. Такую не забудешь.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, она была прехорошенькая; поэтому, в частности, Эйс и дал ей это место. Но было в ней еще кое-что… мужчины, кажется, называют это харизмой. Этакое очарование, которое невозможно передать словами. Понимаете, о чем я?

Джессика кивнула, но взгляд Хоппера уже давно был устремлен куда-то за ее плечо – на тридцать лет назад.

– А где Элеанора сейчас? – спросила она.

Хоппер сфокусировал взгляд обратно и свел кустистые белые брови:

– Она мертва.

– Ох, точно, – моргнула Джессика.

На пару мгновений повисла неловкая тишина.

– Последний вопрос, – наконец решилась Джессика.

– Ну.

– Где найти бар Эйса?

Внутри стоял уютный полумрак. Свет давали только тусклая лампа, висевшая над бильярдным столом в дальнем конце комнаты, и неоновые вывески с рекламой крафтового пива.

Вдоль каждой стены стояли по четыре пары диванчиков; заняты были меньше половины. За одним столом тянула пиво и жевала куриные крылья влюбленная парочка, за другим сидел какой-то старик с колодой карт, за третьим собралась компания разнорабочих в ярких жилетах и грязных ботинках.

Бар Эйса, как и посещенный Джессикой мотель, совсем не походил на место, где не протолкнешься между двадцатилетними хипстерами. Это был старый погребок «для своих». На плаву его, скорее всего, держала только горстка постоянных посетителей, у которых неподалеку были дом или работа.

За барной стойкой обнаружились три высоких стула. В обивке сиденья среднего из них виднелась зияющая дыра, напоминавшая только что выскочивший прыщ. Джессика забралась на самый правый и бросила взгляд на висевший в углу крошечный телевизор. Шли новости, но звук был выкручен до нуля.